«Никто не хочет поднимать эту тему»: как живут украинские беженцы в российских пунктах временного размещения

Прошло четыре месяца с того дня, как в Ярославль вывезли бежавших от военных действий жителей Мариуполя и Харьковской области. Всего около 600 человек. Некоторые нашли здесь работу и остались, кто-то вернулся домой. Но большая часть людей эти месяцы живет в подвешенном состоянии, не понимая, как их жизнь сложится дальше. Люди продолжают находиться в пунктах временного размещения, искать подходящую работу и думать о будущем.

Мы пообщались с одной из таких семей, живущих в общежитии колледжа в Переславле. Их проблемы кажутся несущественными многим читателям — мол, и так приютили, дали ночлег, во всём помогают. Но реальная жизнь отличается от новостных сводок.

Ольга, так зовут нашу героиню, приехала в Ярославль из Мариуполя на старенькой «двенашке» с мужем и пятилетней дочерью. Здесь подружились с еще одной похожей на них семьей.

— У нас квартира моих родителей сгорела, от дома свекрови остались стены. Наш дом уцелел, но вынесло волной окна и двери, зато стены и крыша остались. Оставшиеся там родственники попытаются за лето восстановить наш дом. А остались там в основном пенсионеры. И возвращаются из России обратно тоже в основном они.

Сейчас семья живет в пункте временного размещения в Переславле-Залесском. Пытается освоиться здесь, но не получается.

— Мы двумя семьями хотели бы остаться. Да, сейчас мы живем в пункте временного размещения, но потом нам необходимо снять жилье. Если мы правильно понимаем, то нам надо быть где-то зарегистрированными. В Ярославле другим беженцам отказывали в регистрации, особенно тем, кто с детками. Нужно сделать временную регистрацию. В Мариуполь вернуться пока сложно, там нет воды, нет света, — рассказывает Ольга.

На условия проживания Ольга не жалуется, говорит, неприятно, что в прошлый раз разгорелся скандал из-за того, что в Переславле их поселили в малопригодное для жизни общежитие. После того случая колледж за свой счет отремонтировал помещения.

— Мы подали на гражданство РФ, нам обещали в сентябре паспорта. Для детей нашли места в детском саду, пока ждем возможности туда пойти. У меня дочь 5 лет, и у Юлии (вторая семья, с которой подружились. — Прим. ред.) двое детей — сын 1 год и 4 месяца, девочка 12 лет. И малыша предлагают в детский сад. А мы будем пытаться найти работу. Мой муж и муж Юлии нашли, но всё неофициальное, можно сказать, подработки. Поработаешь неделю, что-то дадут. Есть работа — вызывают.

Трудности с работой в небольшом городе возникли в том числе из-за специализации приехавших. Сама Ольга бухгалтер, а муж — сварщик. В Переславле работу предлагают в основном фермерскую. Без денег люди не могут снять жилье, купить лекарства.

— Приведу пример Юлии. У нее ребенок заболел, потребовались медикаменты, она написала в ПВР, и препараты предоставили через три дня. Ребенку они нужны сразу же. Или в «Сахареже», когда наши дети болели ротавирусом и другими инфекциями. В плане одежды нам принесли потихонечку люди, за что огромное спасибо. В Переславле к нам очень добры. Мы приехали с одним чемоданом и с пакетом, голые, босые. Это был конец марта, на нас были одни штаны теплые, свитер и курточка. Летней одежды совершенно не было, — рассказывает Ольга.

— Тяжело было выезжать. За 19 дней с начала военной операции мы почти не выходили из дома. А потом, когда уже выезжали из города, видели трупы, развалины на детских площадках. Было тяжело на это смотреть. Мы до последнего верили, что день-два-три, и всё решится мирным путем, — вспоминает Ольга.

Но вместо мира ситуация усугублялась.

— Связь была в одной точке города, туда надо было еще попасть, дойти — это наш драмтеатр, вы, наверное, слышали. В один день по городу пошел клич, что будет зеленый коридор, можно выбраться самим. У нас машина — погрузили, что успели. Времени давали час. Вместе с нами машин 150–160 за сутки выехало. Это была неорганизованная колонна. Выехали в Мангуш, переночевали сутки, потом в Володарск, там уже организовали колонну беженцев в Россию, привезли в фильтрационный лагерь. На фильтрации допрашивали мужчин и женщин, мужчин более тщательно. Всё было на состоянии адреналина. Выбора у нас особого не было. На Западную Украину был ехать не вариант, там нас не ждут особо. Хотя и в России у нас нет никого.

Об этих проблемах не принято говорить

— В Переславле находятся около 30 человек из Мариуполя и Харькова. У них нет кураторов, координаторов. Ольга написала, что у нее сломался телефон, на ремонт надо 3 тысячи рублей. Я написала друзьям, кто занимаются ремонтами, спросила, что еще надо. А не хватает людям элементарного: витаминов, записаться к офтальмологу и купить очки, — рассказала волонтер Екатерина Шевченочка.

Девушка бросала клич в соцсетях с просьбой собрать детские вещи.

— Мы просто отзывчивые люди, неофициальные волонтеры. А как живут люди в других ПВР? Там, судя по всему, ситуация не лучше. Тридцати мы помогаем, что еще с двумя сотнями оставшимися — неизвестно. По Ярославлю и Костроме часто вылезают вопросы. Ведь это люди, которые в своих домах жили, зарабатывали, ничего и ни у кого не просили. Это неприятная тема, ее никто не хочет поднимать.

Сейчас у беженцев, находящихся в Переславле, есть временная регистрация в пункте временного проживания до 27 августа. Дальше им могут ее продлить, но не под запись чиновники говорят: желательнее, чтобы люди уже сами устраивали свою жизнь.

— У нас, на Украине, было чуть-чуть проще. Мы прописаны в Мариуполе и можем работать в любой части Украины. А тут нужна временная регистрация в городе, где мы проживаем. Только временная регистрация нас ставит в ступор. Если закроют ПВР, то и пропадает регистрация (прописка), и у нас будет три дня, чтобы найти жилье. И если нам повезет, человек сделает нам временную регистрацию в месте проживания. Если регистрации нет, то за это штраф.

Редакция отправляла запрос в региональное правительство с конкретными вопросами о том, какова ситуация с беженцами сейчас и что будет дальше. Кому нашли работу, а сколько человек сами отказываются от предложений, кто уехал обратно за границу и сколько еще будут содержаться в регионе бежавшие от военных действий. Ответы получили не на все вопросы.

— Яркими примерами можно назвать трудоустройство 8 граждан в ООО «Красный маяк» (сельхозпредприятие Ростовского района, с предоставлением жилья), АО ГМЗ «Агат» — 8 человек с предоставлением жилья. На швейное производство в Гаврилов-Ямском районе ООО «Дикая птица» — 3 человека, ОАО «РЖД» с предоставлением жилья — 1 человек. Еженедельно в ПВР специалистами органов исполнительной власти, управления по вопросам миграции, психологов МЧС, отделения пенсионного фонда проводятся консультации. Организована выдача сим-карт, во всех ПВР установлены Wi-Fi роутеры. Потребность каждого гражданина фиксируется руководителями ПВР, волонтерами в личной карточке. Волонтерами департамента культуры организована разнообразная культурная программа в учреждениях культуры области, — рассказали в правительстве региона.