«Мам, ты думаешь, как там папа?»: Екатерина осталась одна с семью детьми после смерти мужа в СВО

12 ноября ярославец Алексей Рубченков добровольцем отправился на военную спецоперацию на Украине. Дома его остались ждать жена и семеро детей. Через два месяца они узнали, что он не вернется. 46-летний Алексей погиб.

Почему кормилец большой семьи пошел туда? Что говорят жена и дети о поступке Алексея и как теперь живут без отца — в разговоре с супругой Екатериной.

Открывающаяся дверь в квартиру дает немного света темному подъезду обычной панельной девятиэтажки в Заволжском районе Ярославля. Внутри крохотная прихожая, потрепанный ковер и полки, усыпанные обувью. На пороге стоит бледная женщина в черном шерстяном платье. Это Екатерина, ей 43 года. У нее 4 сына и 3 дочери. Вокруг мамы бегают Катя и Ваня — младшенькие. Девочке 4 года, мальчику всего 2. Общественники из «Народного фронта» привезли продукты и сладости для детей.

— Ушел он 12 ноября. Очень долго думал, взвешивал все за и против. В первую очередь у него был патриотический посыл, хотел даже побывать на Аллее ангелов. Конечно, никто и не помышлял, что так всё закончится, — говорит она об Алексее.

Решение мужа отправиться в зону боевых действий было для нее непростым.

— Неоднозначно восприняла это решение. Но он волевой человек, его не переломить. И я отпустила.

В квартире семьи предремонтное состояние — со стен сорваны обои, разбросаны вещи. Екатерина говорит, что решила заняться, чтобы отвлечься. Но на деле это оказалось сложнее, чем она думала.

— Начала на днях, чтобы с ума не сойти, решила сама потихонечку клеить обои. Но одной это, конечно, никак. И обои метровые. Тяжело. Надо хоть кого-то в помощники.

Екатерина и Алексей большой семьей жили в трехкомнатной квартире. Вместе с ними — 19-летняя старшая дочь в отдельной комнате, а также 14-летний Костя, 12-летний Тихон, 8-летний Лука и маленькие Ваня и Катя. Еще одна, 23-летняя дочь живет отдельно от родителей.

— А как дети пережили новость о смерти папы? — спрашиваем.

— Плохо. Старшие четверо очень плохо, Лука, ему 8 лет, по моим ощущениям, будто еще недопонимает. А Катя, ей 4 года, не понимает вообще. Она знает, что папа на [спецоперации], ждет его. Периодически спрашивает: «Мам, ты вот думаешь, как там папа? Как ему там? А я думаю, а я соскучилась, а я хочу погулять с ним».

— Пробовали объяснить как-то?

— Нет. Я и сама еще не осознала. Мне пока не до объяснений.

На глазах Екатерины наворачиваются слезы, в этот момент маленькая Катя бежит обнять маму.

До спецоперации Алексей не был профессиональным военным. Работал продавцом в мебельном магазине. И много времени посвящал религии.

— Он — творческий человек, играет на любом инструменте: от гитары до фортепиано. Группа своя была. А по жизни — продавец в мебельном магазине. Параллельно был алтарником, певчим в храме. Мы постоянно при храме.

— Как он сочетал в себе религиозные убеждения и то, что на спецоперации умирают от пуль?

— Религия позволяет стоять за свою страну. Это защита Отечества. Даже великие князья, например Александр Невский или наш ярославский Константин Васильев, пошли защищать страну.

На СВО Алексей был стрелком-гранатометчиком.

— Какие планы строили по его возвращении?

— Ждали его до последнего, вот сейчас контракт закончится, и он как минимум в отпуск приедет обязательно. Говорили, что надо бы вот дом построить или ремонт в квартире сделать, детей вырастить. Планов было много.

В гостиной ремонт действительно нужен. Ободранные стены, старый, запачканный детскими каракулями диван, желтая тюль, кое-где оторваны куски линолеума. В этой комнате живут три мальчика постарше: Костя, Лука и Тихон.

— А когда погиб муж, кто-то приходил, предлагал помощь?

— Нет, только вы. Больше никто, — обращается Екатерина к волонтерам «Народного фронта». — Старшие девочки помогают только, обе и работают, и учатся. Одной 19 лет, второй 23 года. А близкие подруги все многодетные, у всех дела, семьи, заботы, я стесняюсь лишний раз кого-то дергать.

— На что сейчас живете?

— На пособие для многодетной семьи. Я уже пятый год в отпуске по уходу за ребенком. Из-за последних двоих детей из декрета в декрет получилось. Конечно, очень чувствуется его отсутствие. Детей много, постоянно одному это надо, другому — то. Много спроса в садах, школах, мальчики на дополнительные ходят. У нас они в спорте. Лука в музыкальной школе: баян вот нам потребовался срочно. Но стоит от 8 тысяч, мы не смогли приобрести, нам школа выделила. То есть из резерва школы на домашнее обучение. Он у нас под номером инвентарным к школе привязан, мы на нем играем.

Кто-то из детей играет на баяне, а кто-то еще в машинки или дочки-матери. Мы проходим во вторую комнату, где всё пространство заполонили игрушки. Екатерина рассказывает, что времени и сил, чтобы убрать бардак, просто нет.

— Как вы справляетесь со столькими детьми в одиночку?

— Тяжело. Маленький у меня сейчас не в детском саду из-за медицинского отвода. И он постоянно у подола, даже никуда не уехать. Няням тоже не доверяю, я привыкла всё делать сама. Да и дорого это.

— А выплаты получили за гибель мужа?

— Нет, нам сказали сразу, что всё оформление занимает месяца два, не меньше. Всё еще усложняется тем, что он ушел от Чеченской Республики, а не из ярославского военкомата. Да и как я узнала на днях, нам из-за этого отказывают в отмене оплаты за детский сад. Хотя в департаменте труда подтвердили, что он коренной ярославец.

— Почему он решил идти от Чеченской Республики?

— Потому что там обеспечение хорошее в части, ничего не нужно было покупать и с собой привозить.

В последний раз Екатерина слышала мужа накануне Нового года. Он рассказывал о сложностях на боевых позициях, но оставался бодрым.

— Последний звонок был от него 28 декабря. Говорил: «Тяжело, много погибших и раненых, но у меня, слава богу, всё хорошо». И вот после этого все звонки прекратились. Мы ждали, что позвонит, но нет. Начали переживать, позвонили в часть. Там сказали, что у них нет информации. Сказали: «Где мы, а где они».

— А когда узнали о гибели?

— Позвонили только 29 января, что, предположительно, нашли его тело. У него с армии осталось тату российского герба на левом плече. Сказали, если сослуживцы опознают, то не будут делать тест ДНК. Они опознали.

— Известно, при каких обстоятельствах погиб?

— Нет. Пытались узнать, но говорят, что там такая каша, что даже если кто-то и знает, какие там обстоятельства, вам вряд ли расскажут.

Екатерине прислали личные вещи Алексея: крест, обручальное кольцо и кожаный браслет. А также паспорт с военным билетом.

— Нам даже из одежды его ничего не вернули, в которой он уезжал. Сказали, ошибки быть не может. Когда нам принесли похоронку из военкомата, пояснили, что есть поражения лица. И по медицинскому заключению — множественные. Определили, что смерть наступила 9 января, а похороны были 4 февраля. Месяц прошел. Так что привезли в цинке и сделали затонированное окошечко.

Сейчас семье помогает «Народный фронт». В ближайшее время общественники заменят неработающую плиту, газовые счетчики и помогут с оформлением газовой книжки.