«Он падает». Как разбился самолет с хоккейной командой «Локомотив». Всё о трагедии 10 лет спустя

Днем 7 сентября 2011 года в Ярославле взвизгнули сирены скорых и МЧС. Десятки машин мчались в одном направлении. На несколько минут город как будто замер в оцепенении. И вдруг — новость, в которую невозможно было поверить: «"Локомотив" разбился».

Сегодня годовщина с момента крупнейшей спортивной катастрофы современной России, когда на взлете из ярославского аэропорта в Туношне рухнул чартерный Як-42. На борту самолета находился весь основной состав и тренерский штат хоккейного клуба «Локомотив». Из 45 человек на борту выжил лишь один.

К годовщине трагедии мы собрали все факты о катастрофе. Воссоздали крушение через воспоминания очевидцев. Почему родные погибших до сих пор не верят в официальную версию крушения самолета? И как живут сейчас? Мы поговорили с семьями погибших хоккеистов и с теми, кто в вечер трагедии разбирал завалы.

В августе 2011 года Ярославль активно готовился к международному политическому форуму. К 7 сентября в Ярославль приехали несколько сотен известных политиков и полтысячи журналистов из разных стран мира. Форум транслировали онлайн на нескольких языках. На следующий день, 8 сентября, на мероприятие должен был прилететь Дмитрий Медведев, который тогда был президентом.

— Была прекрасная погода, ярко светило солнце. Идя по улице мимо «Арены», я встретил коммерческого директора «Локомотива» Евгения Чуева. Мы обменялись с ним несколькими словами о форуме и о перспективах «Локомотива» в начинающемся сезоне. Помню ощущение радости и покоя, которое было у меня тогда, — вспоминает бывший пресс-секретарь регионального УМВД Александр Шиханов, который в тот день работал в «Арене».

Первую игру сезона «Локо» должен был сыграть в Минске против «Динамо». В 2011 году бывший пресс-секретарь «Локомотива» Владимир Малков рассказывал журналистам, что в даты проведения форума город был очень загружен. Руководство команды долго решало, в какой день вылетать — во вторник 6 сентября или в среду 7 числа. Решили лететь седьмого.

Вылет из Туношны команда планировала на 16 часов.

— Спортсмены прибыли примерно за час до вылета. Мы в тот момент находились на аэровокзале. Видели их, они прошли мимо нас и сели в самолет, — вспоминает бывший заместитель начальника полиции на транспорте Александр Трудоношин.

В тот день Александр дежурил в Туношне и одним из первых увидел, что при взлете Як-42 что-то пошло не так.

— Я видел, как самолет начинал разгоняться. В свое время я занимался в аэроклубе, летал на самолетах Як-52, представлял, какая скорость нужна для взлета. Но тут скорость не набиралась. Сразу было видно, что что-то идет не так, что сейчас может произойти что-то чрезвычайное. Не думал, что самолет будет отрываться от земли. Он мог бы остановиться. Места для этого хватало. Но когда самолет все-таки оторвался, я понял, что он сейчас ляжет на крыло, и крикнул своим: «Он падает!» Мы прыгнули в уазик и поехали за самолетом. В этот момент услышали хлопок и увидели впереди огонь, — рассказал Александр Трудоношин.

Спустя шесть минут после крушения, в 16:09, в дежурную часть полиции поступило сообщение о крушении самолета.

— В начале пятого раздался телефонный звонок, который резко разделил весь этот день, да и жизнь, на до и после, — вспомнил бывший пресс-секретарь УМВД по Ярославской области Александр Шиханов.

Через пять минут после авиакатастрофы дежурившие в аэропорту полицейские уже были на месте падения самолета. Як-42 рухнул в реку Туношонку в нескольких километрах от аэропорта.

— Там всё было в огне — горели река и трава, стоял запах топлива и жженой земли, валялись обломки самолета, в воде плавали кресла, останки тел, хоккейная экипировка, майки «Локомотива». Я дал своим сотрудникам команду убрать всех от места катастрофы, так как была угроза взрыва. Мы с напарником увидели в реке живого человека. Это был Александр Сизов. Он стоял по грудь в воде, примерно в трех-четырех метрах от берега, и держал на руках тело — судя по форме, одного из членов экипажа. Вокруг него все горело. Вода горела. Он находился в шоковом состоянии. Мы прыгнули в реку и помогли ему выбраться на берег. В какой-то момент он отпустил того, кого держал, и тот ушел под воду. Мы попытались его найти, но не получилось. Пытались найти других выживших — вокруг был дым, в воде муть, мы вытаскивали на ощупь останки тел. Вроде находишь кресло — а в нем только нога или рука… Никого живого больше не было. Вскоре прибыли спасатели, тоже начали извлекать тела. Через некоторое время вдалеке услышали крик, что нашли еще одного живого человека. Это был Александр Галимов, — вспомнил Александр Трудоношин.

В это время в городе подняли по тревоге силовые и спасательные службы. Десятки машин с сиренами мчались в сторону Туношны. По Волге к месту крушения продвигались спасательные лодки и катера. В воздух над Ярославлем поднялся вертолет МВД России.

— Среди обломков сновали спасатели и сотрудники органов внутренних дел. Обнаруженные тела погибших относили в ложбинку чуть в стороне от места падения. Там лежало около десяти человек. Тела были почти не повреждены, на них было только белье и носки — вся остальная одежда (видимо, сделанная из синтетики) сгорела. Смотреть на них было почти физически больно. Больно еще и оттого, что без одежды явно видно, что все погибшие — молодые мужчины, высокие, прекрасно развитые, спортивные. Лица не узнавались под слоем копоти, — рассказал бывший пресс-секретарь УМВД Александр Шиханов.

Шиханов вспоминает, что на земле среди обломков валялось много свитеров с логотипом хоккейного клуба. Казалось, что они выпали из сумок спортсменов.

— Немного походив по месту аварии, я понял, что это спасатели накрыли свитерами останки погибших. Были сильно покалеченные, обгоревшие, — добавил Александр Шиханов.

Через час после крушения, в 17:00, о случившемся доложили начальнику МВД России. В Туношне стало собираться все больше людей — зевак, родных хоккеистов и журналистов. Очевидцы вспоминают, что тогда в Туношне было слышно, кажется, все языки мира — иностранные журналисты, приехавшие на политический форум, рванули к месту авиакатастрофы.

— Из «Арены-2000» приехали представители администрации президента. Полного понимания происходящего ни у кого еще не было. Но версия о теракте отпала практически сразу. Было очевидно, что причины аварии в другом, — вспомнил Шиханов.

Из-за прибывающих людей в Туношне усилили оцепление. В тот день на месте авиакатастрофы работало более 600 полицейских.

Спустя полтора часа после крушения самолета с первым официальным заявлением выступил работавший тогда губернатором Ярославской области Сергей Вахруков. На тот момент нашли тела 22 погибших. Спасатели продолжали разбирать обломки.

Ближе к семи вечера у «Арены-2000» начали собираться люди. Ярославцы создали стихийный мемориал у стены комплекса. Туда приносили цветы и атрибутику клуба.

— Проблема заключалась в том, что «Арена-2000» в связи с проведением международного политического форума была оцеплена сотрудниками органов внутренних дел и ФСО, и я опасался, что там могут возникнуть конфликты, — вспоминает Шиханов.

Постояв у «Арены», толпа начала двигаться по улицам города. По оценкам полиции, в тот вечер по центральным проспектам Ярославля шли три тысячи человек. Людей не задерживали, не мешали им идти. Полиция просто сопровождала колонну.

Пока люди выходили на улицы города, силовики оцепили морг, в который должны были привезти тела. Через четыре часа после катастрофы, в восемь вечера, появилась предварительная информация о 45 людях, которые находились в самолете Як-42.

— На месте происшествия были обнаружены двое выживших: бортинженер самолета Александр Сизов и игрок «Локомотива» Александр Галимов, оба доставлены в больницу имени Соловьева в тяжелом состоянии, — рассказал бывший пресс-секретарь УМВД по Ярославской области Александр Шиханов.

В 20:45 с места крушения самолета начали вывозить тела. У морга стали собираться родные хоккеистов.

— Я ему говорил: «Уезжай в НХЛ, зачем тебе Ярославль?». А он: «Люблю Ярославль». Долюбился! — твердил отец одного из парней.

За несколько часов количество людей на улицах города возросло до пяти тысяч. Город не мог успокоиться всю ночь.

Вечером 7 сентября «Салават Юлаев» играл с клубом «Атлант» на открытии сезона КХЛ 2011–2012. За пять минут до окончания первого периода на лед вышел Александр Медведев, тогда работавший президентом континентальной хоккейной лиги. Дрожащим голосом он сообщил игрокам и зрителям о гибели команды «Локомотив» и объявил минуту молчания. Игру прервали. Хоккеисты отказались доигрывать этот матч в память о погибших хоккеистах.

Под утро 8 сентября спасатели сообщили об окончании поисков. Тела 43 погибших были найдены.

Днем 8 сентября из ярославской Соловьевской больницы в московский НИИ имени Вишневского увезли выжившего хоккеиста Александра Галимова. Второго выжившего — Александра Сизова — отправили в НИИ имени Склифосовского.

Несмотря на крушение самолета, в Ярославле продолжал работать политический форум. Дмитрий Медведев, который должен был приехать в «Арену» 8 сентября, изменил свой график. В день приезда он сначала побывал в Туношне и возложил цветы к месту крушения самолета.

Выступление в «Арене» Медведев начал с минуты молчания.

— Это, конечно, шок для всей страны, как обычно случается в ситуациях подобных катастроф, но здесь еще и дополнительный момент — на борту самолета находился основной состав любимой в Ярославле, да и во всей стране, команды, одного из наиболее сильных, успешных клубов нашей страны. Это, конечно, большая потеря не только для всех близких, но и для всего нашего государства — для всех болельщиков. Трудно, конечно, выступать после таких событий, но я это сделаю, — сказал Дмитрий Медведев.

Форум завершился выступлением декана МГУ Вячеслава Никонова. Он заявил, что несмотря на трудности, возникшие во время проведения мероприятия, всё прошло на высоком уровне.

После окончания форума, 9 сентября, в городе официально был объявлен траур по хоккеистам.

10 сентября закрытые гробы с фотографиями погибших выставили в «Арене-2000». На прощание с любимой командой люди тянулись нескончаемым потоком несмотря на проливной дождь.

— Более 100 тысяч человек часами стояли под дождем, чтобы пройти мимо гробов любимых игроков и положить цветы к их портретам. До сих пор помню море зонтов перед центральным входом комплекса. Это одно из самых сильных впечатлений в моей жизни, — вспоминает Александр Шиханов.

На прощание с хоккеистами пришли Владимир Путин, работавший тогда председателем правительства, и министр внутренних дел Рашид Нургалиев.

14 членов команды «Локомотив» похоронили на Леонтьевском кладбище.

Утром 12 сентября, спустя пять дней после крушения самолета, в больнице умер Александр Галимов. За дни после катастрофы нападающий так и не пришел в сознание. Его похоронили на следующий день на Чурилковском кладбище в Ярославле.

Через несколько недель после авиакатастрофы стало известно, что Иван Ткаченко — один из погибших хоккеистов — жертвовал деньги на благотворительность. Последний взнос для больной раком девочки он отправил накануне вылета.

В день авиакатастрофы за штурвалами Як-42 находились опытные летчики — командир Андрей Соломенцев и второй пилот Игорь Жевелов. Запись с черных ящиков, опубликованная Международным авиакомитетом через несколько недель после катастрофы, пролила свет на то, что происходило в самолете за несколько минут до крушения. Точнее, некоторые ее отрывки.

В начале записи пилоты обсуждают взлетное положение стабилизатора.

11:51:32. Второй пилот (2П). Сколько тебе? Девять?

11:51:35. Командир (К). Восьмерку, наверное.

11:51:36. 2П. Восемь с половиной.

Делают они это на глаз, не рассчитывая точную массу самолета. Далее пилоты обсуждают взлетную скорость. На 190 км/час Як-42 должен был оторваться от земли. Если же во время разгона до 190 км/час что-то пойдет не так — самолет должен отменить взлет и начать торможение.

В кабине пилотов обсуждают параметры. Бортмеханик сообщает о растущей скорости.

11:58:59. Б (бортмеханик). Скорость растет. Параметры в норме. 130, 150, 170, 190.

Через несколько секунд на записи слышится стук. Его издает передняя стойка шасси. Она подпрыгивает, но не отрывается от земли. Специалисты объясняют это тем, что кто-то из пилотов неосознанно начал жать на тормоз.

Самолет достигает скорости в 210 км/ч, пилоты с силой тянут штурвал на себя, но самолет все равно не отрывается от земли. Один из пилотов по-прежнему давит на тормоз. До края взлетной полосы меньше километра.

Бортмеханик сообщает о наборе скорости.

11:59:31. Б. 220... 230.

11:59:37. 2П. Мы мало, наверное, стабилизатор развернули.

11:59:41. К. Взлетный! Взлетный!

11:59:41. Б. 250.

11:59:42. К. Взлетный! Стабилизатор!

11:59:45. Самолет выкатывается со взлетной полосы на грунт.

Командир резко бросает штурвал, прижимая нос самолета к земле. Вероятно, в этот момент он решает прекратить взлет. Бортмеханик, заметив это, без команды переводит двигатели на малый газ. Скорость начинает падать.

Второй пилот не понимает, что происходит и начинает кричать (по версии специалистов МАКа, пилот осознал, что прекращение взлета приведет к повреждению самолета, а в случае взлета этого можно избежать).

Пилоты вновь тянут штурвал на себя, стабилизатор и рули высоты выведены на максимум. Пилоты упираются ногами в пол, чтобы сильнее тянуть штурвал. Возможно, в этот момент кто-то из них вновь случайно нажимает на тормоз.

Бортмеханик бросает газ. Пилот кричит на него. Бортмеханик вновь дает максимальный газ на все три двигателя. В салоне начинается паника.

11:59:48. К: Взлетный!!!

11:59:49. 2П: На х*** ты!

Самолет отрывается от земли спустя полкилометра от окончания взлетной полосы. На записи слышен сигнал тревоги. Тормоза не сдерживают самолет. Он, задрав нос, резко взмывает вверх.

Достигнув высоты в несколько метров, Як-42 начинает заваливаться на бок.

11:59:55. К. Бл***ь!

11:59:56. 2П. Андрюха!

11:59:57. К. Всё! П***ц!

11:59:59. Обрыв записи.

Позже в крови пилота Игоря Жевелова найдут следы успокоительного, запрещенного для приема пилотам. Родные Игоря будут опровергать эту информацию, заявляя, что он подобных препаратов никогда не пил.

После случившегося «Як Сервис» лишают лицензии. Компания перестает существовать.

После авиакатастрофы главным подозреваемым в случившемся назвали бывшего заместителя гендиректора по организации летной работы авиакомпании «Як Сервис» Вадима Тимофеева. Расследование длилось несколько лет. Тимофеев отрицал свою вину. С его версией были согласны и родственники погибших хоккеистов. В суде они оправдывали Тимофеева.

По версии следствия, командир и второй пилот воздушного судна не имели необходимой подготовки для управления Як-42. Вадим Тимофеев не организовал пилотам квалификационные проверки. Именно это не позволило своевременно выявить ошибки в технике пилотирования. При этом в летной книжке имелись фиктивные записи о прохождении пилотом таких проверок.

Согласно выводам Международного авиационного комитета, озвученным в суде, ошибкой пилотов стало непроизвольное нажатие на тормозные педали. Все остальные версии причин крушения Як-42, по мнению суда, не нашли своего подтверждения.

23 сентября 2015 года Тимофеева признали виновным по статье «Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации воздушного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц». Судья назначил Тимофееву наказание в виде пяти лет в колонии-поселении.

Сразу после оглашения приговора судья сделал паузу и заявил, что в связи с амнистией к 70-летию Победы Вадим Тимофеев освобожден от наказания, судимость с него снята. Единственный подозреваемый покинул зал суда свободным человеком.

В дальнейшем его адвокаты подавали апелляции. Ходатайства подали и родственники погибших хоккеистов.

— Мы подали ходатайства о проведении ряда дополнительных экспертиз, в том числе экспертизы стойки шасси. Есть сомнения и по аудиозаписи разговоров пилотов в кабине, там отсутствует около 16 секунд, — говорили в зале суда родственники погибших хоккеистов Татьяна Ткаченко, Анжелика Ярчук и Любовь Васюнова.

Спустя десять лет после катастрофы и шесть с момента помилования говорить о случившемся Тимофеев не хочет. На просьбы об интервью который год отвечает категорическим «нет».

Единственный выживший в авиакатастрофе «Локомотива» долго лечился в институте имени Склифосовского. Потом Александр Сизов вернулся домой в Жуковский и продолжил работать по профессии. На протяжении 10 лет после трагедии Александр не общался о случившемся с журналистами, не обсуждал катастрофу со знакомыми и размеренно жил в обычной хрущевке в пригороде Москвы. Чтобы понять, как сейчас живет выживший бортинженер, мы отправились в его родной город.

Рядом с длинной пятиэтажкой, где Сизов живет с женой и сыном, стоит здание с пожухлой вывеской «Взлет». В советское время там был кинотеатр. Можно ли считать злой насмешкой судьбы, что выживший в авиакатастрофе бортинженер каждый день должен смотреть на эту гигантскую пожелтевшую надпись?

В день нашего приезда дверь никто не открыл. Мы отправились гулять по округе.

— Я его видел, мы общались, — рассказал местный пенсионер. — Он разговорчивый мужчина. Рассказывал, что работает в авиации, но где — не знаю. О том, что случилось в Ярославле, не говорил. Он не такой мужик, как мы иногда бываем: «аля-улю». Хотя я и не спрашивал.

Поговорив с пенсионером, мы снова направились к подъезду Александра Сизова. За 15 минут нашего отсутствия окна в его квартире оказались закрыты. Его машина пропала с парковки.

За 10 лет Александр Сизов так и не смог открыто поговорить о случившемся. Он сбегал из дома, на недели пропадал из соцсетей после вопросов. И каждый год уезжал из Жуковского, как только близилась очередная годовщина катастрофы.

— Они постоянно в это время уезжают, — рассказывал в 2020 году сосед Александра.

Несмотря на все произошедшее, выживший бортинженер не ушел из авиаотрасли. Не покинул родной город, где с самолетами связано, кажется, всё.

— Я его понимаю. Ситуация такая, что ее никогда не забыть, но лучше и не вспоминать, — сказал Александр Трудоношин, когда-то вытащивший Сизова из горящей воды.

Первые годы после крушения Як-42 родные погибших хоккеистов тесно общались. Однако со временем эта связь пропала — каждый живет своей болью. Девушки многих погибших хоккеистов вышли замуж и воспитывают детей. Время от времени вспоминают о катастрофе — публикуют посты в память о погибших любимых.

Спустя 10 лет не многие из родных погибших идут на контакт. Мы поговорили с теми, кто готов на это.

Родители Ивана Ткаченко: «У нас ночь в сердце»

— Его не стало — и мир стал другим, жизнь поменялась. У нас ночь в сердце, тоска. Она как была, так и есть, только вглубь ушла. Мы просыпаемся и засыпаем с мыслью о сыне. Что из этой трагедии можно вынести? Самое главное — отношение к людям. В некоторых городах, где родились или тренировались погибшие ребята, уже забыли о них. Человеческая память такая, что если не говорить об этом, не напоминать, то ничего и не остается — пустое место, — сказал отец Ивана Ткаченко Леонид Владимирович.

Главная мечта Леонида Ткаченко — увековечить память сына, построив хоккейную школу, названную его именем. Идею создания школы он обсуждал с Иваном и старшим сыном Сергеем давно. А когда Вани не стало, Леонид Владимирович задался целью — воплотить эту задумку в жизнь. Получилось это только отчасти. Первым капиталом стали деньги, которые остались после смерти Ивана — на них сделали проект здания, взяли в аренду землю на пустыре в Дзержинском районе, недалеко от дома, где живет семья Ткаченко. Но средств на всё не хватило.

— Юридически школа существует. В ней занимаются детишки с 3 до 6 лет. Но своего здания у нас нет — уроки проводятся на арендованном льду. Поэтому и развернуться никак. После 6 лет ребята уходят в школу «Локомотива», многие потом отсеиваются — идти им некуда. Нам и из других городов звонят, говорят, что хотели бы у нас заниматься. Но мы ограничены в ресурсах, не можем принять всех желающих, — говорит Леонид Владимирович.

Отец хоккеиста сначала надеялся на помощь, чтобы реализовать проект как государственно-частное партнерство, но пока не нашел отклика.

Мама Андрея Кирюхина: «Уму непостижимо, что произошло»

Татьяна Кирюхина — мама нападающего Андрея Кирюхина. В 2011 году ему исполнилось 24 года. Отец Андрея был игроком ярославского футбольного клуба «Шинник», а потом футбольным тренером спортивной школы «Ярославец», умер в 2003 году. Андрей под руководством отца сначала занимался футболом. Но потом решил связать свою судьбу с хоккеем. Коллеги считали его очень талантливым спортсменом — будущей звездой хоккея и очень живым, веселым парнем с прекрасным чувством юмора. А еще его мама говорит, что Андрей любил, чтобы все было правильно, серьезно, без суеты и лишних эмоций. При этом он был довольно требовательным к себе, имел свое мнение по любому вопросу. С родными был очень заботливым, добрым и ласковым. Если папа развивал сына физически, то мама — преподаватель русского языка и литературы — интеллектуально. Они постоянно ходили в музеи, на выставки, в театры. Может быть, именно поэтому Андрей читал Пауло Коэльо и брал его книги в поездки. То, что его жизнь оборвется так рано и внезапно, никто не мог подумать.

Несмотря на то, что сейчас крушение самолета расписано буквально по секундам, у мамы хоккеиста до сих пор остались вопросы о том, что же все-таки стало причиной трагедии.

— Кто виноват в трагедии, я не знаю — политика, обстоятельства, халатность? Мы это узнаем лет через 40–50, думаю, — говорит она.

Сегодняшний день Татьяна Леонидовна планирует провести с родными и близкими. В этот круг она включает и коллектив хоккейного клуба «Локомотив». Говорит, что за эти 10 лет они все уже очень сблизились.

— Они нас поддерживают и помогают, я им очень благодарна, — говорит мама погибшего хоккеиста.

Мама Александра Васюнова: «Семейные фотографии стараюсь не смотреть»

Нападающему «Локомотива» Александру Васюнову на момент трагедии было 23 года. Будучи воспитанником ярославской школы хоккея, он успел поиграть не только за родной «Локомотив». В послужном списке Александра — фарм-клубы «Нью-Джерси Девилз» в АХЛ: «Лоуэлл Девилз» в 2008–2010 годах и «Олбани Девилз» в 2010–2011 годах. В сезоне 2010–2011 он играл также за сам «Нью-Джерси Девилз» в НХЛ. А потом опять вернулся в Ярославль. Коллеги и болельщики любили его за позитивный настрой и обаятельную улыбку — он всегда был душой компании, помогал тем, кому была нужна поддержка.

— Саша очень хотел в Ярославль приехать на год, чтобы поднабраться сил, — рассказала его мама.

Как и у других родителей, у Любови Николаевны горечь утраты никуда не ушла.

— Он у меня в душе. Наши семейные фотографии я стараюсь не смотреть, это тяжеловато все равно, — говорит она.

Выжить после произошедшего, по словам мамы Александра, ей помогла поддержка родителей других погибших ребят.

— С родителями мы до сих пор общаемся, поддерживаем друг друга. То, что мы не остались один на один со своим горем — это важно. Даже на кладбище когда приходишь, один раз одну маму или супругу встретишь, в другой раз другую. Сегодня с одним пообщаешься, поплачешь, завтра с другим. Было время, когда мы могли в любое время дня и ночи позвонить друг другу. Сейчас уже такого нет. Но время не лечит, — призналась Любовь Николаевна.

На протяжении девяти лет после авиакатастрофы матчи «Локомотива» не проводились 7 сентября. Этой даты избегали, оставляя ее для скорби. Летом 2021 года стало известно, что руководство КХЛ назначило на 7 сентября матч «Локомотива». Команда сыграет с клубом «Динамо-Минск». Станет ли матч, с которого все началось, точкой в этой истории?

— Впервые после трагедии «Локомотив» сыграет 7 сентября. Ярославцы дома примут минское «Динамо», — заявили в КХЛ. — Это было сделано по просьбе клуба.