«Без неё нам конец»: как женщина-почтальон на лодке возит еду и письма людям на остров

Шурочка. Так зовут на Юршинском острове в Рыбинском районе почтальона Александру Брыкину. Любят её, берегут. Без этой 53-летней женщины островитяне — без связи с большой землёй. Каждый день Шурочка, сотрудница почтового отделения в посёлке Судоверфь под Рыбинском, возит людям почту, на вёсельной лодке рассекая Рыбинское водохранилище.

— Чего хоть вы приехали? Обычное дело я делаю, — отмахивается Шурочка.

По правде говоря, обычными мне кажутся эсэмэски. Даже, скорее, сообщения в мессенджере. А вот доставлять письма на вёсельной лодке (в то время как ракеты доставляют на МКС космонавтов) кажется не таким и обычным делом.

Как почтальон-лодочник 27 лет бороздит Рыбинское море и почему ей нельзя бросить это трудное дело — в нашем репортаже.

Каждое утро Шурочка добирается на работу с острова (она сама живёт на Юршинском), а потом получает почту и с ней отправляется обратно. По воде. Километр в одну сторону, а потом ещё один обратно она преодолевает на своей собственной вёсельной лодке. А потом ещё на велосипеде. Раньше здесь регулярно ходил пароход, и почтальон ездила на нём. Потом подсаживалась к бабушкам, которые ездили с острова по утрам на своих лодках на большую землю торговать молоком. Но через пару лет научилась сама.

— Бабульки мне сначала на своих лодках стали вёсла давать, мол, чего как пассажир прохлаждаешься сидишь. Показали мне, как это делается, и я научилась. Первое время было, конечно, тяжело. А теперь я даже расслабляюсь — думаю о чём-то своём, о домашних делах, вспоминаю прошлое, когда плыву. Мне в эти моменты хорошо. Здесь я отдыхаю и от работы, и от хозяйства, и вообще от людей. А потом на берег выхожу — обойду всех с почтой — и бегом домой со своим хозяйством управляться.

Теперь Шурочка рассекает на вёсельной лодке через водохранилище не хуже, чем натренированный спортсмен.

Возит не только почту. На острове живут 53 человека, летом ещё и дачники приезжают. Четверым пенсионерам она привозит пенсию — остальным — газеты, журналы и всё, что попросят. Если нужно, зайдёт в магазин. Кому-то купит батон с майонезом, а кому-то летнюю панамку.

На почте все нахваливают почтальона с острова. И я не смог не спросить:

— Мужики-то хоть есть у вас на почте? Или всю тяжёлую работу только на Александру скидываете?

— Ой, да мы нормально без мужиков здесь сами обходимся. Как-то был у нас, правда, один, но ничего плохого про него не сказать — работал не хуже женщины.

Пока все трещат, Шурочка складывает бумажки и банки с консервами в сумку с почтовым логотипом.

— Это всё вы сейчас на остров повезёте?

— Тут счета за электричество, пенсии, газеты и ещё по мелочи. Это я в магазин зашла утречком, купила, что люди просили.

Над столиком, где почтальон сортирует груз, висит плакат с изображением президента России Владимира Путина.

— Это так на почте положено, или вы сами его повесили?

— Мой плакат. Мне нравится наш президент. А никто не против, я его и повесила. Считай, все письма и денежки под присмотром лидера раскладываю, как перед ревизором.

Александра Брыкина работает пять дней в неделю — со вторника по субботу. И каждый день — лодка и велосипед. Мы отправляемся с ней.

Километр с небольшим идём пешком и доходим до лодки, которая привязана к берегу в кустах. Женщина умело отталкивается веслом от берега и начинает грести.

— И вот так 27 лет. Не надоело?

— Была когда-то много лет назад мысль, а не бросить ли это занятие. Но такие идеи быстро перестали лезть в мою голову. Привыкаешь же.

— Привыкаешь к чему? Махать вёслами за небольшую зарплату?

— Ну да, не самая большая зарплата, но мне хватает.

— Вы даже не смотрели другие вакансии?

— Какие хоть вакансии? Другой работы на острове нет. А с острова добираться на материк нереально. Можно устроиться, конечно, куда-то с графиком «сутки через трое», но нет, не хочу.

— Может, у почты хотя бы моторку попросить?

— Ой, нет! С мотором возиться, с бензином. Была у меня такая лодка, но это не моё — все время всё грязное, запах... Мне на вёслах совсем не тяжело, я привыкла. До пенсии буду.

— Ну а если предложат работу и скажут: «Держи зарплату в три раза больше».

— Было такое. Предлагали работу, когда магазин на острове был. Я не задумываясь отказалась и ни разу не пожалела. Ну неинтересно мне это.

— Неужели не хочется надеть красивое платье, туфли, сделать причёску и пойти на работу, как такая фифочка?

— А я лет 20 так и делала, и лодка — совсем не помеха для этого. Платьице или юбочку, туфельки с каблуками кидала в лодку и переодевалась, когда причаливала к материку. А теперь старше стала. Это уже не особо и интересно.

Уедет в Москву — конец нам

Причаливаем к острову, здесь слегка поддатый мужичок пытается отчалить на своей лодке. Как у Шурочки, у него не получается. Пока толкал судно, промочил ноги.

— Смотри-ка, с журналистами приехала. Ну точно, сейчас звездой станет и в Москву от нас уедет. И всё тогда, нам конец. Так и расскажите, где вы там показывать нашу Шурочку собираетесь, что без неё мы не выживем.

— Перестань чушь нести, — почтальон мощным толчком правой рукой помогла мужику отчалить от берега.

— Да вы тут все что ли плаваете?

— Этот за добавкой поехал. Выпивка закончилась, вот и придумал, как достать.

— А не ходят по пятам, не пристают: «Купи, ну купи»?

— Во-первых, у нас тут все люди хорошие, а, во-вторых, все знают, что ко мне лучше не приставать, а то мой муж потом так объяснит, что так делать не нужно, что мало не покажется.

Почтальон привязывает лодку и достаёт из кустов велосипед.

— Сейчас с ветерком быстро все деревни объедем.

«Свет спиши и дверь закрой»

Некоторые жители острова встречают Шурочку прямо на дороге. Знают, когда им принесут газету или средство от вредителей растений.

— Ещё бы, у них у всех есть мой номер телефона, чуть что — сразу звонят, — объясняет почтальон. — Теперь стоят и ждут, поскорее получить всё хочется.

Шурочка быстро им выдаёт, что нужно, и успевает у каждого поинтересоваться здоровьем, делами детей и так далее.

Идём в первый дом. Здесь нужно отдать счёт за свет и лекарства из аптеки.

— Нэлли Борисовна! — кричит на весь дом Шурочка.

— Ой, я в комнате под капельницей лежу, ты заходи. Я не могу встать сама, — отзывается пенсионерка.

В следующем доме — своя система. Шурочка откуда-то у крыльца достала старый черенок от лопаты и начала долбить по стене дома.

— Здесь Людмила Дмитриевна живёт. Ей уж за 80 годов. Она плохо ходит, долго ждать. Если сейчас в ответ постучит, это будет знак, что она услышала и идёт открывать двери.

Через минуту ответный стук раздался. Ещё через несколько минут пенсионерка открыла дверь.

— Привет, палочка-выручалочка. Давай-ка мне свет спиши, сразу оплати. Чек положи потом в сервант. Свет тоже выключи и дверь закрой, не держи открытой.

— Какая вы требовательная. Почтальон плохо справляется? — не ожидал от бабули такого крутого нрава.

— Да что вы, чего не попросишь — всё сделает. Придёт, посмотрит, что у меня ведро целое, так унесёт, даже и не спросит. «Купи штанишки», — говорю ей. Привезёт. Померяю, которые не подойдут, говорю: «Давай езжай и меняй».

— А что будете делать, если она уволится?

— Ой, да что вы. Даже не говорите такое. Мы умрём, если такое случится.

И так дом за домом почтальон объехала все пять деревень, которые есть на Юршинском острове.

«Осенью и весной никто никуда не ходит»

Зимой здесь всё замерзает, и Шурочка носит почту через водохранилище пешком.

— Зимой тут поди-ка вообще жесть и сугробы непролазные?

— Нет, здесь на буранах ездят, накатывают дорожку. Ну а если переметёт, то тоже ничего страшного — можно и на лыжах дойти. Мне зимой даже больше нравится. Летом каждое утро приходится смотреть на берёзы, чтобы понять, какой ветер дует. Я не люблю, когда боковой ветер. А зимой в любую погоду — вышел и пошёл.

— А весной и осенью, когда не пройти ни на лодке, ни на лыжах, как добираетесь?

— Когда бездорожье, то я дома сижу. И когда лёд тает, и когда замерзает. Никто никуда не ходит. Мы к этому времени запасаемся продуктами: крупы, макароны. Хлеб сами печём. Заготовки мяса, овощей, всё это тоже есть — люди же тут все деревенские.

— У самой-то большое хозяйство?

— Три коровы, курицы. Раньше поросят держали, но потом была чума, и нам сказали, что лучше свиней не держать. Теперь не держим. Хотя мы свинину любим больше, чем говядину. По-моему, по мне это видно. Сегодня я встала в пять часов, быстренько по хозяйству управилась и сразу поехала на почту. Всё успеваем.

Сейчас, после работы, Шурочка останется дома, на острове. И утром снова поедет на почту, чтобы снова сесть за весла, грести и думать о прошлом под шум моря. Но я всё-таки спросил:

— Вы себе готовите преемника? Кто после вас?

— Да тут уж никого не осталось. Молодёжь на такую работу не пойдёт. Мне кажется, что я последняя.