Нападали на улице и раздевали до нитки: как в Ярославле времен СССР зарождался криминал

Лихие девяностые у многих ассоциируются с самым криминальным временем в истории России. Сюжеты про уличные банды и разборки между авторитетами становятся основой культовых фильмов и сериалов. Ярославль «малиновые пиджаки» тоже не обошли стороной, мы уже рассказывали о том, как столица Золотого кольца переживала те времена.

Однако люди преступали закон еще задолго до распада Советского Союза, когда будущие криминальные авторитеты еще не родились на свет. Уже тогда стали зарождаться уличные банды, а на улицах было менее спокойно, чем в ностальгических рассказах поколения, заставшего те времена.

Вместе с доцентом кафедры истории и философии Ярославского государственного медицинского университета Денисом Тумаковым 76.RU начинает цикл публикаций о криминальной жизни Ярославской области в послевоенные годы СССР и о том, как власти боролись с бандитами.

По словам историка, после завершения Великой Отечественной войны в 1945 году общество и партийные элиты рассчитывали на мирное будущее. Люди тянулись к созиданию и были более открыты друг к другу. 9 мая 1945 года многие без спроса и стука заходили в гости к друзьям, не запирали двери. Все желали разделить с другими радость от Победы Союза над нацизмом.

— Такие примеры есть и по Москве, и по провинциальным городам. Тем не менее с конца 1944-го — весны 1945-го в партийных документах мы можем встретить совсем иные оценки, гласящие о том, что наоборот идет рост криминальных проявлений, что в криминал вовлекается молодежь. И в послевоенные времена эта проблема была достаточно острой. В Ярославле на улице Красной, которая сейчас называется Ушинского, есть дом. На нем висит табличка о том, что там жил Константин Ушинский. Во дворе этого дома осенью 1945 года были убиты два офицера милиции, — рассказал Денис Тумаков.

Дело было так: правоохранители остановили двоих граждан для проверки документов. Выяснилось, что они были «уголовно-преступными элементами», как их называли в документах тех лет. Один из них, по фамилии Тихонов, был неоднократно судим.

— Второй из «приблатненной шпаны» — человек, тесно общающийся с уголовниками, но еще не судимый. Документов, видимо, у них при себе не было, они были не трезвы, но было огнестрельное оружие. Поэтому обоих офицеров застрелили из пистолетов. Бандиты были пойманы и в конце октября 1945 над ними прошло открытое заседание суда, и, соответственно, одного приговаривают к длительному сроку лишения свободы, второго — расстреливают. Такие примеры встречались и далее, — рассказал Денис Тумаков.

Преступники тех лет в основном воровали и грабили. Люди держали все ценные вещи при себе, когда отправлялись в кинотеатры, клубы рабочей молодежи или на прогулку к причалу. Карманники не дремали, отвлечешься — останешься без кошелька. Щипачи умудрялись вытаскивать бумажники из брюк, пиджаков и сумок.

— Это можно даже проследить по персональным делам коммунистов, которые еженедельно разбирали на заседаниях обкомов партии. Там практически каждый раз было одно, два, а то и более дел, связанных с тем, что человек ходатайствует о выдаче нового партийного билета или кандидатской карточки члена Всесоюзной коммунистической партии большевиков, потому что у него украли все документы. В ходе квартирной кражи, или вытащили в общественном транспорте. Или, как совсем крайние случаи, нападали прямо на улице, — рассказал историк.

Судя по архивным судебным документам, доходило даже до вооруженных нападений. Человека могли избить, стащить с него верхнюю одежду. Жертв особо не выбирали, доставалось всем: женщинам, детям, известным личностям.

— В Рыбинске в апреле 1945 года, за месяц до Победы, ограбили директора одной из школ. На него напали трое неизвестных, когда он возвращался домой. Чуть ли не до нитки раздели, причем человек до этого несколько лет служил в армии. Украли все документы, деньги, партбилет члена Всесоюзной коммунистической партии большевиков, — рассказал Денис Тумаков.

Иногда конфликты были бытовыми. Между собой могли что-то не поделить соседи по коммунальной квартире — подобные истории были не редкостью. В сороковые-пятидесятые годы отдельная квартира была непозволительной роскошью. А жить в соседней комнате мог кто угодно.

— Иногда конфликты носили совершенно бытовой характер, но сопровождались при этом драками, избиениями, убийствами, опять же, в состоянии сильного алкогольного опьянения. Например, на улице Трефолева, напротив бывшего планетария, есть два двухэтажных дома белого цвета. И вот в одном из этих домов в коммунальной квартире в 1945 году проживали с одной стороны гражданин Наумов, видимо, очень принципиальный. А с другой стороны семья Прядуновых — Леонид и его мать Анна, — рассказал историк.

Известно, что Прядуновы были ранее судимы за мелкие кражи. Тогда угодить в тюрьму можно было даже за незначительное воровство. Кодекс был намного жестче.

Летом 1945 года Леонид Прядунов из мелкого жулика внезапно сделался убийцей. Дело было так: Прядунов встретился с двоюродным братом, который был демобилизованным фронтовиком, кавалером ряда орденов. Они крепко выпили, тут Леонид вспомнил про конфликт с соседом.

— Они отправились разбираться с Наумовым, по дороге прихватив камень. Потом утверждали, что хотели его просто попугать. Но так получилось, что ударили его камнем по голове, он получил тяжелую черепно-мозговую травму и скончался в больнице, — рассказал Денис Тумаков.

Судебный процесс сопровождался скандалом. Прядуновых защищал адвокат по фамилии Каврыжников. Он утверждал, что случившееся — вовсе не бандитизм, а обычная бытовуха. Тогда разъяренные ярославцы утверждали, что он не способствует наказанию преступников. К тому же в глазах советских граждан и сам адвокат обладал темным прошлым.

— Адвокату припомнили, что в свое время он привлекался по 58-й статье «Измена родине». Но тогда ему удалось избежать наказания. Страшная антисоветская статья. Он несколько лет провел в тюрьме в ожидании суда, потом его выпустили. Это до войны еще, в тридцатые годы. И ему это всё тогда стоило больших внутренних волнений. Процесс происходил на Дальнем Востоке, и в конце тридцатых начался выход из Большого террора, из массовых репрессий. Их масштаб несколько сократился, когда Берия в 1938 году возглавил наркомат внутренних дел. И начались пересмотры таких дел, — рассказал Денис Тумаков.

Несмотря на то, что адвоката не признали изменником, в 1945 году репутация Коврыжникова всё равно была хрупкой. То ли из-за этого, то ли по другим причинам, но защитить Прядуновых адвокат не смог: Леонида расстреляли, его мать отправили за решетку на долгие годы.

— Его брату, видимо, как неоднократно раненому фронтовику, хоть он и был ранее судим, дали определенный срок. Обычно это было 5, 7 лет, до 10, в общем, — рассказал Денис Тумаков.

По словам историка, в рассекреченных в последние годы документах можно найти эпизоды преступлений, совершенных детьми высокопоставленных работников. Один из самых громких случаев произошел в 1947 году. Конфликт между сыном военкома Углича по фамилии Щербак и его школьным учителем закончился выстрелом последнему в грудь.

— Он берет отцовский табельный пистолет, вызывает учителя из класса и стреляет в грудь из пистолета. Учителя удалось спасти, хоть он получил очень тяжелое ранение. Мальчик пытался скрыться у отца на работе и сдался далеко не сразу. Ему было в районе 14–15 лет, — рассказал Денис Тумаков.

Историк добавил, что школьники часто участвовали в мелких преступлениях, грабежах и массовых драках. Тумаков отмечает, что потасовки приводили в 46-м и 47-м годах к серьезным травмам и смертям.

— Участвовали [в драках] некоторые члены колхозного правления. Иногда с дубьем, кольями. В принципе, это всё способствовало явной криминализации, — объяснил ученый.

Иногда шпана сбивалась в банды. Причем участниками были не только мужчины, но и женщины. В основном это были родственницы — жены, матери, тетки, тещи. Жили все обычно вместе и промышляли тоже. Подобные истории активно освещали в местных газетах — людей пытались призывать к совести, преступления жестко порицались.

— Была банда Ивана Дмитриева, которая занималась грабежами в районе станции «Всполье», ныне «Ярославль Главный». Он пьянствовал в ресторане у вокзала, они там стреляли в какого-то гражданина, которого приняли за чекиста. Из газет мы узнаем, что в банде было 7–8 человек, половина — мужчины, половина — женщины. Женщины, как правило, занимались реализацией краденого. И как раз в газетных материалах делались акценты на том, что виноваты не только преступники, но и их соседи. Потому что они знали, но не донесли, не сообщили, не проявили бдительность. Уголовники подавались как несомненно враждебный элемент. Не только с точки зрения законодательства, но и морально-этической. Особенно в условиях недавней войны с Германией и ее союзниками, когда наша страна еще только оживала, заживляла раны, — объяснил историк.

Денис Тумаков объяснил — зачастую люди не «стучали», просто потому что боялись. Угрозы от бандитов поступали даже сотрудникам правоохранительных органов. Что уж говорить о простых жителях города. Граждане могли донести на соседа или знакомого, заподозрив его в антисоветской деятельности — это казалось актуальным и более злободневным, чем жулики за стенкой. К тому же в сознании людей это было безопаснее.

— Чуть больше 10 лет назад вышла книга про органы прокуратуры в годы войны, и там одна из ветеранов, которая работала в Ростове Великом, вспоминала, что неоднократно получала угрозы от уголовников, — сказал Денис Тумаков, характеризуя уровень наглости преступников того времени.

Спокойнее стало лишь ближе к 1948 году. Тогда началось сокращение преступности, поскольку законодательство ужесточали. Преступников выдворяли из крупных городов в сельскую местность. Помимо этого, экономика потихоньку восстанавливалась после войны, карточная система была отменена. Всё это сказывалось на общем настроении людей.

— Относительно спокойными и не очень криминальными были годы позднего социализма. Отчасти в хрущевское время и, конечно, брежневское. Когда происходит рост качества жизни, забота о конкретном человеке. Когда стало больше предметов роскоши: телевизоров, холодильников, машин. Когда отдельные квартиры были у большей части населения, когда коммунальные квартиры и бараки отошли на второй план, хоть и сейчас никуда не делись. И об этом периоде мы можем говорить как о том, который у нас часто любят вспоминать с ностальгией, когда не было преступности и так далее. Понятно, что она была, просто уровень был уже не тот. Условно не 20 тысяч преступлений в год, а пять-шесть тысяч, — рассказал историк.

В следующих выпусках — истории о том, как жил в те времена Рыбинск, в котором располагался лагерь для советских осужденных, и о том, как власти СССР боролись с преступностью.