О последнем слове

Наш колумнист делится своими впечатлениями о суде над Урлашовым.

Я немного и не так уж долго учился на юриста. Правда, должен признать, что довольно продуктивно пользовался этим обстоятельством – и считался неплохим специалистом по трудовому, а также корпоративному праву.

Но в РФ вечным специалистом быть нельзя. Никогда не забуду эпизод, когда половина моего курса уже сдала экзамены, а вторая искала в чужом городе, где бы найти библиотеку, в которой сделать ксерокопию свежего выпуска «Российской газеты».

Экзамен-то сдавать нужно, а законодательство уже изменилось. Прямо во время экзаменационной сессии.

Но вот уголовный процесс изменился незначительно. Во всяком случае, стадии остались теми же самыми, что и в УПК РСФСР.

У меня осталось довольно мало вопросов к суду и следствию (защитники Урлашова почти сразу «закрылись» от меня) и много вопросов к юрфаку ЯрГУ им. Демидова, который выдал Евгению Робертовичу диплом юриста.

За три года «стражи» можно было стать специалистом недосягаемого уровня. Этого не случилось.

Более неосведомленного – в вопросах юриспруденции – человека, чем Урлашов, трудно себе представить. Невзирая на диплом и со всеми поправками: на вполне обоснованное волнение по поводу собственной судьбы, а также тяготы и лишения, связанные с пребыванием в местах лишения свободы, как бы они не назывались.

Я уже несколько месяцев мечтаю посмотреть в глаза человеку, которому Евгений сдавал экзамен по уголовному процессу. Там впору сильно задуматься, ибо они оба опозорили ЯрГУ им. Демидова и его юридический факультет.

Это я к чему?

Последнее слово – один из непосредственных способов защиты, точнее, самозащиты подсудимого. В последнем слове человек имеет право практически на все. Последнее слово дает также последнюю возможность изменить позицию, ранее занятую в процессе судоговорения. Можно раскаяться в содеянном, можно признать вину или частично ее признать.

Это может повлиять на суд, который принимает решение, хотя и в соответствии с законом, но «по внутреннему убеждению». Можно также сообщить новые сведения, которые могут понудить суд вернуться к стадии судебного следствия. Да много чего можно.

И (главное!) суд может (хотя и не должен) смягчить отношение к подсудимому.

Но из моих наблюдений за поведением Урлашова следует другой вывод: ничего этого мы наблюдать не будем. Мы станем свидетелями выступления «а ля» митинг. Впрочем, не в первый раз буду рад ошибиться.

Настоящей загадкой будут выступления Донскова и особенно – Лопатина. Он прагматик и уже один раз «выкрутился». В процессе над руководителем ФК «Шинник» он фигурировал как свидетель, хотя – как коммерческий директор футбольного клуба – по идее, должен был занимать место на скамье подсудимых рядышком со своим начальником.

Следите за развитием событий, коллеги и друзья!

Приговор, скорее всего, будет постановлен в третьей декаде июня.