«Это дорогое удовольствие»: коневод из Питера уехала в глубинку и стала зарабатывать на сказочных лошадях

За низким деревянным загоном несколько молодых лошадей, довольно пофыркивая, жуют сено. Самая старшая и крупная из них — рыжая кобыла с мощными ногами и белым пятном на носу, начинает настырно теснить своих соседок по леваде.

— А ну, иди отсюда, — стройная и невысокая Диана Фролова двинулась на кобылу вдвое выше нее, бесстрашно раскинув руки в стороны. Лошадь, послушно понурив голову, побрела за стог сена. Диана победно вскинула подбородок. — Я здесь главная.

Диана вместе с мужем живут на лошадином ранчо в деревне Ивашково Угличского района. Пара бизнесменов переехала в Ярославскую область 20 лет назад из Санкт-Петербурга, устав от суеты большого города и постоянных пробок. Теперь они живут в глубинке и ведут проект «Русская серебристая» — выводят уникальных лошадей серебристо-вороной и вороной масти. Проще говоря, черных, с серебристыми гривами и хвостами. Таких, о которых писали в первой части сказки про «Конька-Горбунка».

Есть ли шанс на жизнь у коневодства в Ярославской области? Сколько стоит лошадь, и кто ее купит? Как кони из животных для хозяйства превратились в домашних любимцев, и каково жить в глубинке с табуном из тридцати лошадей? Ответы на все вопросы — в нашем репортаже, с нотками ипповенции.

Лошадиное ранчо находится слева въезда в Ивашково со стороны Углича. Просторные заснеженные территории фермы от проезжей части отделяет черный металлический забор. Навстречу гостям из просторного деревянного дома вышла Диана.

Александр с Дианой переехали в Угличский район после дефолта 98 года — в двухтысячных. Изначально пара планировала развивать туризм в Ярославской области. Работали по тематике мифов и суеверий Древней Руси — хотели показать, откуда берут свои корни определенные суеверия и традиции.

— Усадьбу покупали для расширения нашей туристической идеи, потому что у нас была тематика музея: мифы и суеверия. И мы хотели именно в деревне показывать, откуда эти суеверия выросли, то есть их почву, — начала свой рассказ владелица ранчо, продвигаясь в сторону загона. — Усадьбу мы решили показать жилую, то есть, с животными. Раньше лошадь была составляющей крестьянского быта, ну и мы купили таким образом первую лошадь. У конников есть поговорка: лошади имеют обыкновение накапливаться. Нас это не миновало. Откуда проект «Русская серебристая» возымел свои корни?. Так сложилось, что я имела случайные информационные контакты о том, что такие лошади существуют. Где-то они выскакивали. Красивая лошадь: черная с белой гривой. Поскольку мы занимаемся фольклором, пришла на память сказка о Коньке-Горбунке и вот этих редких лошадях, которые понравились царю, как диковинка. И вот они у меня зацепились.

Женщина загорелась идеей о выведении «сказочных» лошадей. Диана начала общаться с генетиком, которая подтвердила — попробовать можно. Помимо этого, коневод находила контакты тех, кто уже пробовал воплотить проект в жизнь, но не смог. Одновременно с этим количество коней в усадьбе множилось.

— Мы стали общаться с генетиком — девушкой, которая занимается именно генетической составляющей серебристых мастей. Мы общались виртуально, но плотно. Познакомилась еще с рядом людей, которые тоже интересовались до нас данными лошадьми, но у них их проекты не пошли ввиду разных обстоятельств, а мы это дело подхватили. Привезли единичных лошадей, попавших к нам разными путями. Кого-то мы покупали, кого-то меняли, кого-то дарили, и вот на этом базисе мы начали работу, — вспоминает Диана.

«Сказочных» коней было решено выводить с помощью фризских лошадей. Это порода с вороной мастью, выведенная в Фрисландии, провинции на севере Нидерландов, которая известна под образным названием «черное золото» Голландии. Считается одной из старейших в Европе. Получить фризских удалось путем скрещивания с восточными и испанскими лошадьми.

— Изначально была тема какая: слово «пряничная» многим не нравится, но именно «пряничная» лошадь. Представляете, такой вот русский пряник? Это такая коротенькая лошадка с богатой шеей, идущей вверх. Красивая, нарядная, с гривой, носиком, глазками. Такой вот русский тип. Этот русский тип как нельзя хорошо представлен сейчас в европейских породах: это фризская лошадь, лохматая, с высоким выходом шеи, красивым ходом, когда она высоко поднимает ножки. Но черная. И мы решили, а не попробовать ли нам совместить серебристый ген и фризскую породу? И получить такую сказочную, но уже русскую лошадь, — объяснила задумку Диана. — Мы занимаемся путем так называемого поглотительного скрещивания. То есть создаем базу маток местных, имеющих крепкую иммунную систему, устойчивых к природным условиям, добронравных. Опять же, это очень важная составляющая. Ну, у фризской лошади это тоже есть, оно селекционировалось. Неприхотливых. Прилив к ним ген сильвер, мы начинаем добавлять русской крови из поколения в поколение. То есть это уже идет отбор и подбор в поколениях молодняка, поиск пары.

Сейчас Диана говорит: работа над проектом «Русская серебристая» началась 10 лет назад. Именно тогда пара купила первую лошадь, с необходимым геном сильвер, за счет которого грива вороного коня и должна стать светлой. А первые жеребята в рамках проекта родились лишь полтора года назад. Это событие и назвали днем рождения проекта.

— Этим жеребятам уже полтора года, они у нас гуляют в отдельной левадке. И в следующем году мы уже будем использовать фризского жеребца на кобылах с фризской кровностью. У всех наших лошадей есть фризская кровность, в большей или меньшей степени, но менее 50%. Сейчас мы будем фризом крыть кобыл, и кровность у жеребят превысит 50%. Это очень важный шаг, поскольку, если мы получим кроссов серебристо-вороных, то у нас один жеребенок точно будет серебристо-вороной, то мы превзойдем эти 50%+, и дальше у нас путь будет более широким, — объяснила генетические нюансы Диана.

Цель проекта довольно прозаична — Диана мечтает сделать коневодство рентабельным. Женщина считает, что нет ничего зазорного в выведении и продаже лошадей, хотя многие считают продажу коней недопустимой. Однако хозяйка ранчо уверена, что грамотная торговля пойдет только на пользу коневодству.

— Бизнес, и ничего личного. В мире конников, да и в принципе, сейчас я часто встречаюсь с таким мнением: «Как вы можете что-то продавать? Как вы можете думать о деньгах?» Но я этого не понимаю. Всё, что мы делаем, оно должно быть монетизировано: деньгами или какой-то иной отдачей. То есть эмоции — это тоже монетизация. То, что мы делаем, нам должно нравиться, оно должно позволять нам получать удовольствие от процесса. А чтобы получать удовольствие от процесса, мы должны быть сытыми, одетыми, согретыми. Много составляющих. Почему люди этого не понимают, я не знаю. Задача какая, если прикладно сказать: я хочу сделать коневодство в отдельно взятом хозяйстве рентабельным, чтобы оно приносило деньги. А это называется экономика. То есть мы должны создать такой продукт, который будет на рынке востребован. Ну, соответственно, мы должны о нем рассказывать, его пиарить и делать качественным, чтобы люди понимали, что они покупают. Тогда наша работа будет рентабельной. Тогда не придется ни конезаводы закрывать, не придется поголовье сдавать на мясо, и тогда всё будет хорошо, — рассуждает Диана.

На лошадином ранчо под Угличем сейчас живут около тридцати голов. Среди них есть и те, кого уже продали новым владельцам. Но жеребят до трех лет советуют содержать с ровесниками, поэтому они пока живут на территории фермы. А затем отправятся к своим хозяевам.

— Каждый год сокращаемся, что-то продаем. Это естественно, потому что нам надо обновлять производящий состав. Собственно, кушать тоже что-то нужно. И каждый год у нас рождаются новые жеребята, и нам нужно оставлять самых лучших. Иногда на вопрос, сколько у вас лошадей, я говорю «не знаю, надо посчитать». Кто-то уехал, кто-то приехал, кто-то родился, кто-то стал частным. То есть это уже не наша лошадь, — объяснила Диана.

Покупают лошадей, по словам хозяйки усадьбы, состоятельные люди. Те, кто могут позволить себе дорогостоящий уход за животным, к которому в последнее время всё чаще относятся как к домашнему любимцу.

— Сегодня лошадь становится домашним любимцем. Животным, с которым человек проводит время, получает эмоции, заряжается и отдает ему заботу и любовь. И сейчас эта сфера развивается. А вместе с ней и индустрия производства конной амуниции, обмундирования для всадника. Седла, корма, добавки, ветеринария, конюшни. Это очень-очень много денег, которые, в общем-то, получают производства, обслуживая эту отрасль. В нашей стране это тоже сейчас начинает развиваться.

Сказать, сколько конкретно стоит лошадь, нельзя. Сумма будет зависеть от породы, масти и целей, для которых ее покупают. Однако даже кони, выведенные как хобби-лошади, — удовольствие не из дешевых. В среднем их цена варьируется в пределах 400 тысяч рублей.

— Лошади, как и машины, стоят по-разному. Машину можно купить и за 50 тысяч, и за 50 миллионов. И на обеих можно ездить. Вопрос: «Для чего вам данная машина?» Определенные технические задачи. В лошадях тоже есть определенные технические задачи. Можно лошадь получить в дар, но вы будете в нее вкладываться, как в машину. Чинить, лечить, кормить, поддерживать, но наслаждаться, как говорится, халявой, которая совершенно таковой не является. А можете купить породную лошадь, чемпиона, допустим. И он будет приносить сумасшедшие деньги. Он побеждает, его сперму раскупают за большие деньги, он стоит в заводе, а вы счастливы. Он кормит вас, вашу семью и ваши следующие поколения. В среднем хобби-лошадь у нас сейчас стоит в пределах 250–450 тысяч рублей. Это будет взрослая лошадь, на которую можно сесть и кататься. Вы будете ее любить, целовать в носик. В теории она вас не убьет и будет радовать. Спортивные лошади — это категории выше. Для скачек, например, выводятся определенные породы. Это селекция, направленная на определенные цели. Наша хобби-лошадь должна быть универсальна, но в разряде физкультуры. Это как спортсменов на олимпиаде единицы, а все должны физкультурой заниматься, — объяснила хозяйка ранчо.

У лошадей для любителей также должны быть определенные качества. Им должно быть интересно проводить время с человеком, а потому, одна из главных задач для Дианы — выводить только добронравных животных.

— Всех лошадей всех пород можно использовать в хобби, но есть определенные качества. Она не должна убегать, она должна увидеть человека и заинтересоваться времяпрепровождением с ним, учиться чему-то. Это интеллект лошади, который должен присутствовать, чтобы ей было интересно развиваться. Также важна некоторая универсальность, можно немного через палочки попрыгать, в тележку запрячь, покататься в лесу. Лошадь должна быть экстерьерно качественной. Ее экстерьер не должен мешать ее владельцу достигать каких-то результатов в заданном направлении, — рассуждает предпринимательница.

На угличском ранчо лошади живут в денниках. Это специальные отгороженные помещения в конюшне, которые предназначены для содержания животного без привязи. Каждое утро лошадей выводят на прогулку в левады. Летом Александру с Дианой приходится вставать в 5 утра, зимой — в 06:45. На свежем воздухе животные проводят большую часть времени. В конюшни их загоняют только поздним вечером, в 22:30.

В год на корма и содержание лошадей у Дианы уходит порядка миллиона рублей. Она уверяет, тем, кто хочет приобрести дорогое животное, нужно быть готовым к крупным тратам.

— Всё очень относительно. Для кого-то содержать лошадь дорого, поскольку у него не хватает денег на содержание себя. Естественно, это не его вариант. Лошадь — дорогое удовольствие. Если мы говорим о Москве или каких то мегаполисах, то содержание лошади в пределах МКАД стоит от 50 тысяч рублей в месяц. Это только денник. За МКАД эта сумма падает в два раза. Я на своих в год трачу где-то миллион. В эту сумму входят корма: сено, овес, морковки, яблоки, соль, — перечислила женщина.

В усадьбе есть польза и от тех, кого еще не успели продать. Помимо выведения и продажи коней, Диана дает уроки по верховой езде. Правда, далеко не всем. О цене одного занятия владелица ранчо предпочла умолчать.

— Содержать хозяйство нам помогают рабочие лошади, которые учат моих учеников ездить. Обучение людей гармоничной верховой езде — это одно из наших направлений. Это происходит в режиме тренингов, люди приезжают ко мне лично. Мы занимаемся определенное время в режиме плотных компактных тренингов, и они уезжают, получив определенный базис. Я не возьму всех. Объясню почему: я не люблю на своей территории людей, которые не понимают, зачем они пришли. Я тут живу и понимаю, что ко мне в гости должны приходить люди, понимая, кто я и зачем они тут. У меня есть группы во «ВКонтакте», YouTube-канал. Люди, с которыми мы общаемся, как правило смотрели наш канал, они приходят уже с конкретными вопросами. Я решаю, смогу ли я на эти вопросы ответить. Тогда мы договариваемся, они приезжают ко мне, — объяснила она.

Помимо этого, в прошлом году пара пробовала создать в усадьбе парк лошадей. По задумке жеребца и кобыл с жеребятами выпускали на определенную территорию, где лошади жили бы на природе. Посетителям предлагали своеобразное сафари, где можно было бы подойти к лошадям, визуально и тактильно поконтактировать с животными. Но желающих оказалось немного.

— И вот тут эта семья живет лошадиной жизнью в природе. Там лес, определенная экосистема. Лошади эту экосистему создают. Они ее равняют под себя. То есть они выедают траву, какие-то лужайки выглядят, как поле для гольфа. Где то тропинки, где-то у них елочки, еще что-то. Получается достаточно красивое место. И мы предложили такое сафари, то есть прогулка к лошадям внутрь их территории. Лошади могут подойти, с ними можно пообщаться, нос почесать. Кормить нельзя, поскольку это опасно. Там можно узнать о жизни лошадей, узнать о психологии. Такая экскурсия по времени занимает не менее часа, поскольку пока там всех обойдешь, сфотографируешься. Но это предложение на данный момент оказалось не востребованным, потому что люди не понимают, зачем, — поделилась мыслями Диана.

— Это раздел ипповенции — починки посредством взаимодействия с животным на естественных вибрациях своего состояния. Можно «чиниться» от процесса любования лошадью, а можно, общаясь. То есть прикасаясь, чувствуя энергетику, и так далее. Но сейчас общество к этому еще не подошло.

Диана знает характер и повадки каждой из своих лошадей. Но любимчиков не заводит. Она считает, что это непрофессионально. В череде постоянно сменяющих друг друга коней привязываться к кому-то одному просто нельзя.

— Любимчиков у меня нет и быть не может. Это если, как в садике, воспитательница будет любить одного, а кого-то не любить. Это непрофессионально. Нет, для меня все лошади равны. Те лошади, которых я считаю, не стоит разводить, я просто продаю. Все лошади, участвующие в проекте, нравятся мне в равной степени. Есть лошади, которые находятся со мной долго, становятся партнерами в езде, работе. Это другое. У вас есть муж, а есть коллеги по работе. Тут та же история, — рассуждает женщина. — У каждой лошади есть характер. Жеребенок, рождаясь, уже показывает его. Мы видим, какой будет лошадь. Также мы стараемся подбирать имена так, чтобы нивелировать какие-то моменты, и стараемся, чтобы наши лошади были добронравными. У нас есть Лаванда, Вязьма. Шустрый, Тайна, История, Истина, Шаман, Яхонт. Вообще, мы называем лошадей по правилам: если рождается кобылка, мы называем ее с первой буквы имени матери и обязательно, чтобы в середине была первая буква имени отца, чтобы понимать, к какому маточному гнезду относится эта кобыла и от какого она жеребца. Имя должно быть благозвучным и русским.

Территория, на которой содержатся обитатели усадьбы, впечатляют. Пара скупила несколько соседских участков, чтобы обустроить ранчо. Кобылы с жеребятами и взрослые жеребцы гуляют в разных левадах, чтобы не было склок. Самцы более охотно делят территорию с сородичами, чем самки. Последние ценят личное пространство и оберегают жеребят.

Денег на гектары земли пришлось потратить немало. Однако точную сумму Диана назвать не смогла. Участки покупались постепенно.

— Вы думаете, я посчитаю? Мы покупали всё это не сразу. Мы покупали по чуть-чуть. Сперва один дом для определенных задач под туризм, потом еще один, потому что он подошел больше. Ели кто-то что-то из соседей продавал, мы, по возможности, покупали. Не могу посчитать, сколько мы потратили, это нереально. Цены менялись в течение 20 лет. Какую-то лошадь мы покупали за 18 тысяч 15 лет назад, а какую-то за 750, как например жеребенка-производителя, которого я купила недавно. Еще маленький, а уже стоит 750 тысяч. Потрачено было много, — призналась хозяйка усадьбы.

Идея разводить лошадей, на самом деле, паре пришла постепенно. За плечами Дианы бизнес в Петербурге, связанный с услугами и торговлей. После она занялась туризмом, при переезде в Угличский район — домашним скотом. При покупке усадьбы к дому прилагалась корова.

— Это как всё в нашей стране. Кто-то кого-то стрижет, кто-то кому-то что-то продает. Это решение не было резким. Я по своей специальности художник, темы мифологии и русских сказок всегда присутствовали в моем творчестве. И когда мы переехали сюда, мы думали работать именно на туризм, место искали туристическое. Поэтому всё было заложено в целевом задании, поскольку, меняя образ жизни, мы думали, чем мы будем заниматься на новом месте. С лошадьми просто так сложилось: коровы не пошли. Когда мы покупали дом, к дому прилагались коровы. Но оказалось, что это не мое животное, свиньи, козы, коровы — все у нас были. Лошади как-то зашли просто, — пожала плечами коневод.

— Не скучаете по большому городу? — спрашиваем.

— Я там иногда бываю! Приезжаю дня на три, трачу денег и уезжаю. А чего там делать? Однажды нас сподвигло задуматься. Знаете, такой поток машин, МКАД, И вдруг, ты отъезжаешь чуть в стороночку, смотришь на этот поток со стороны и понимаешь:

Работаешь много, потом это всё несешь в магазин, прибегаешь быстро домой, это съедаешь. И спать ложишься. И завтра начинается новый день. Мы решили, что мы так жить не хотим. Вот и всё. У нас было два варианта, куда уехать, но этот оказался ближе. Мне здесь прекрасно. На самом деле я родом из относительно маленького города. Мне тут очень комфортно, — поглядев на подошедшую к забору лошадь, Диана улыбнулась.

Тяжелую работу в усадьбе и жесткий график Диана воспринимает как хобби. Она считает, что смысла посвящать жизнь нелюбимой работе просто нет:

— Как сказал один мой друг из Можайска, если ты не хочешь ни дня работать в своей жизни, сделай своей работой свое хобби. Нам нравится. Очень многие делают в своей жизни то, что не хотят делать. И это они делают всю жизнь ради чего-то, что они хотят, но никогда не сделают. И когда жизнь заканчивается, эти люди понимают, что они не сделали ничего из того, что им хотелось. Так почему не начать делать то, что хочется, сразу? У нас не будет второго шанса.

Все финансовые вложения пара делала из своих денег. Гранты от государства коневоды получать не хотят — говорят, это невыгодно. Для этого придется нанимать людей и отчитываться по всем потраченным финансам — лишняя трата времени.

— У меня муж постоянно говорит: «Давай на какой-нибудь грант подадим». Я говорю: «Нет, некогда». На одном совещании по туризму много лет назад я услышала такую тему у одного из представителей туристического направления, коим является мой одноклассник. Он рассказывал, как ему предлагали: «Тут гранты раздают, возьми себе». Тогда это было 300 тысяч. Он так посмотрел, посмеялся и сказал: слушай, да я быстрее их заработаю. Получить грант — это работа. И если у человека нет возможности заработать эти деньги, то он тратит время на получение гранта. Потом тратит время на отчеты за этот грант. В процессе он начинает понимать, что, поскольку у него до того не было возможности заработать, то у него не получается заработать даже с этими деньгами. Он начинает страдать и в итоге закрывает свой бизнес, для которого использовал государственные деньги, — рассуждает Диана. — Во-первых, нужно вложить 30% от суммы гранта. во-вторых, нужно собрать кучу бумажек, зарегистрироваться, оплатить налоги, взять на работу какое-то количество людей. Им нужно обеспечить места. Но не нужны мне эти люди. Я не хочу тратить время на переделку того, что они сделали. А потом будут приходить комиссии и проверять, туда ли ты потратил свои деньги. Не надо мне этого.

Диана говорит, что вряд ли сможет завершить проект «Русская серебристая». На идеальную селекцию потребуется не одно десятилетие.

— Я не успею. Работа над проектом — это не одна жизнь. Если я что-то успею за свою жизнь, я буду рада. Но я думаю, что когда я закончу, то и проект закончится. У нас проблема продолжателей и преемственности.

— Родители воспитывают детей так, что: я мучился на своей профессии, ни дай бог ты пойдешь моим путем. Вот это проблема. Я не знаю, хочет ли мой сын это продолжать. Он уже взрослый, сам решает, как ему жить. Пока ищет себя. Специфику лошадей человек должен чувствовать. Если ты их не чувствуешь — они как люди в метро. Ты можешь поработать какое-то время, но качество твоей дальнейшей работы будет понижаться.