«Хожу по городу в калошах»: разговор с председателем муниципалитета о выборах, ямах и стыде

Не каждый ярославец с ходу назовёт все ветви власти в городе, а точнее — всех, кто управляет Ярославлем. А знать бы неплохо: помимо мэра и городской администрации, у нас есть 38 депутатов муниципалитета, и этот представительный орган власти является единственным, на который влияют сами жители. Тем временем депутаты могут выбирать мэра Ярославля, изменять местные налоги, принимать устав города, утверждать бюджет и многое другое, что влияет на нашу с вами жизнь.

Мы провели рабочий день с председателем муниципалитета Ярославля Артуром Ефремовым, расспросив его о том, чем занимаются депутаты, какие решения считают лучшими за последний год и почему выбирать мэра Ярославля лучше не самим жителям.

— Здравствуйте, Артур Евгеньевич. Давайте сразу с серьёзного — самостоятельности муниципалитета. У нас есть 38 депутатов и один мэр. Насколько решения муниципалитета влияют на позицию мэрии? Например, когда поднимают стоимость проезда в общественном транспорте.

— Люди должны понимать, за что отвечает мэрия, а за что муниципалитет. Повышение стоимости проезда — это полномочия мэрии. Но так как это касается всех жителей города, а депутаты более погружены в проблемы людей, мы анализируем, к чему приведут последствия принятых решений. Тариф нужно было поднимать, этого не делали три года. И мэр принял такое решение.

— Прошлый созыв муниципалитета многим запомнился яркими баталиями, спорами. Казалось, что депутаты борются за наши права. Текущий созыв выглядит скучно на этом фоне. Есть ощущение, что депутаты устали.

— В этом наша разница с предыдущим созывом. Мы не пытаемся себе публично очков наиграть, затаскивая жителей в «обсуждательство» и перетряхивание моментов. При этом воз проблем города сохранился. Гораздо эффективнее обмен мнениями на рабочих группах. Да, ярких баталий сейчас нет. Но мы идём не от позиции кричащего депутата, а от позиции общения с жителями в прямом контакте. Сделали акцент на работу в округах, ввели рейтинг депутатов, по которому каждый заинтересован больше времени проводить с жителями, устраивать события у себя в районах. Самых активных отмечаем.

— А как вы сами общаетесь с жителями?

— У себя в приёмной на округе, через соцсети, а также ко мне часто выходят напрямую, просто звонят на сотовый.

— Вы сказали, что депутаты больше знают о проблемах людей. С какими неудобствами вы сами сталкиваетесь в городе? Застревали в яме на дороге? А может, пачкали ботинки на неубранных улицах?

— Я только увёз из кабинета резиновые калоши, беру их, когда на округ выезжаю на объекты. Да всё то же злит, как всех: и ямы на дорогах, и улицы неубранные, и отсутствие освещения. Я живу на улице Республиканской, которую ремонтировали этим летом по президентской программе. Видел сам некачественные работы и сделал массу замечаний. Например, у нас съезд во двор начал крошиться сразу после ремонта. Депутат — это тот же житель.

— Депутаты получают зарплату?

— Я вам скажу: из 38 депутатов 37 работают на общественных началах. То есть бесплатно занимаются общественной работой. Часто встаёт вопрос об отмене компенсаций, которую получают депутаты за свою работу. Она идёт на оплату аренды помещения для приёмной, выпуск каких-то материалов. Если отменить компенсацию, то начнут возникать вопросы, мол, в депутаты идут зарабатывать, раз у них есть лишние деньги, чтобы позволить себе и приёмную, и газету, и помощников.

Исторически сложилось, что в Ярославле достаточно активные руководители, предприниматели становились депутатами муниципалитета. Но именно это и позволяет депутатскому корпусу быть самостоятельным в финансовом плане (бизнесмену не нужна зарплата депутата), а также быть самостоятельным в принятии решений — руководители хорошо справляются с поиском решений на трудные задачи. А если взглянуть на историю ещё глубже, то ещё в царское время в городскую думу входили представители купеческого сословия. Например, Иван Вахрамеев, будучи главой думы, вложил 800 тысяч рублей в Ярославль, на наши деньги это один миллиард рублей. Восстанавливал театр имени Волкова, церкви, строил здания, богадельни.

— Не могу не спросить про интересы депутатов на фоне продажи Ленинского рынка. Купить его захотела компания, принадлежащая семье депутата Романа Галагаева. И многие усматривают в этом интерес депутата.

— А какая здесь связка? Стоимость рынка выставлена достаточно высокой — 145 миллионов рублей. Дай Бог, если есть интерес и деньги у одного, чтобы его купить. Да, он связан с депутатом, но он же не покупает рынок за рубль, а отдаст полную рыночную стоимость. Если бы цена была меньше, то у нас заинтересованных было бы пять-десять желающих, а сейчас всего один нашёлся.

— Ленинский рынок тема вообще болезненная. Его много лет пытались продать, но депутаты же не давали этого делать мэрии. А в этом году разрешили. Какие у вас есть гарантии, что рынок сохранит новый собственник?

— Цена — это первая гарантия. Некоторые говорят, что она даже высокая. После таких трат на покупку новый собственник не сможет начать строить здесь дом, например, потому что цена за квадратный метр в итоге будет крайне высокой. Ну и нужно согласовывать назначение земли. Сегодня это деловая зона, где могут быть только рынки или торговые центры. Другое назначение мы, депутаты, не согласуем. Ещё один механизм сохранения рынка — согласование выездов с территории на городские дороги.

— Есть опасения, что он станет дороже или вообще — торговым центром.

— Он дороже не станет. Рынков много, там работают предприниматели, если где-то что-то подорожает, то законы конкуренции сработают. Были похожие вопросы по рынку на улице Угличской, который давно продали в частные руки. Но он остался и в том же виде продолжает привлекать покупателей. Смена собственника не означает кардинальное изменение для самого бизнеса.

— На фоне продажи рынка часто возникают высказывания, что мы так весь город распродадим.

— Мы продаём уже более 20 лет. Продавали огромные предприятия. План приватизации раньше насчитывал имущества на миллиард рублей, а сейчас 200 миллионов. Но раньше и имущества было много, но не нужно оно всё балансу бюджета. Нам не нужны помещения: нам некого туда селить, а сдавать в аренду — это трудоёмкий процесс, этим не должна власть заниматься, это прерогатива бизнеса. Сейчас экономике невыгодно сдавать в аренду, у бизнеса-то не берут, а этим ещё будут чиновники заниматься?

— Но что будет, когда нам нечего будет продавать?

— Это нормально, когда-нибудь такое случится. Город ищет другие источники дохода.

— Мэр считает маршрутки хламом и планирует изгнать их из города. О такой политике объявила мэрия. А вы что думаете?

— У нас 60% перевозок выполняют частные предприниматели и только 40% — Яргорэлектротранс и ПАТП-1. Городскому транспорту даже не по силам перевезти всех пассажиров. Бизнес должен быть. Ключевой вопрос в том, чтобы он работал по правилам — требованиям закона, ПДД, безопасности пассажиров. Частные перевозчики не всегда контролируют внешний вид автобусов, в погоне за пассажирами начинаются ДТП и гонки маршруток.

Процесс замены маршруток на автобусы — он запущен, но очень долгий. Такого, чтобы выгнали маршрутчиков из города, не будет. Это даже нереально.

Нам не стыдно

— Какие решения считаете удачными?

— Есть изменения большие, которые затрагивают многих, есть точечные. Например, изменения в правилах землепользования и застройки Ярославля, они масштабные. По ним было около тысячи обращений. Они хоть и ежегодные, но большие, это трудоёмкий процесс. Конечно, есть те, по чьим обращениям был отказ, они всё равно будут считать, что их мнение не учтено.

Похожая ситуация с бюджетом города. Мы его принимаем каждый год, но и разбираться начинаем с июля месяца, досконально анализируем. Любой оппонент может сказать: «Ну и что вы там приняли? Денег-то нет». Но если он не будет принят, как город будет развиваться, участвовать в программах национальных? Важно ещё принять и детально выверенный бюджет.

Решение по продаже Ленинского рынка я считаю максимально взвешенным, в ситуации, которой мы оказались, — острой необходимости пополнения бюджета с сохранением рынка.

Ещё одним из позитивных решений было принятие послаблений по налогам для бизнеса. А также обращение по сохранению статуса Волковского театра (его хотели объединить с Александринским. — Прим. ред). Именно муниципалитет Ярославля отправил официальный запрос в адрес Министерства культуры и губернатора региона.

Ещё многое остаётся в детальной, точечной работе. Тут обращение от предпринимателей по арендной ставке, здесь — пришли строители, жалуясь на долгое согласование проектов планировки. Наша работа — наладить коммуникацию людей и власти, и мы от неё не отлыниваем.

— Есть решения, за которые стыдно?

— Таких нет.

Про выборы

— Мэра Ярославля выбираете вы, и многие жители считают это несправедливым.

— На сегодня такая система выбора оправдана. У мэра чувство ответственности выше, так как отчитываться надо перед депутатами, с которыми он работает, которые его выбирали. Наша демократическая система ещё развивается, возможно, дальше будет какая-то иная модель, которая будет соответствовать историческому духу нашего общества.

Давайте вспомним пример эмоционального голосования, когда ярославцы выбрали в мэры Евгения Урлашова. За его недолгий срок не было реализовано программных обещаний. А на выборы шли в основном, не оценивая кандидатов за их какие-то заслуги. Люди ориентировались на текущее недовольство властью. В итоге выбранная власть тоже не справилась со своими обязанностями: тогда в городе возникли проблемы с ямочным ремонтом, которого не было. Ярославль пролетел мимо чемпионата мира по футболу. Не произошло ещё у избирателя параллели между тем, что он не просто голосует, а он несёт ответственность за свой выбор. Нужно подключать не только эмоции.

— Если вы выбираете мэра, то кто тогда главнее — председатель муниципалитета или мэр?

— Мэр официально высшее должностное лицо в Ярославле. Но я бы говорил так: кто за что отвечает. У мэра больше механизмов для реализации и исполнения.

Если возвращаться к выборам, то никто, кроме жителей, не несёт ответственности за выбор депутатов муниципалитета, например.

— Давайте не будем лукавить, ответственность за выборы несут не только жители. Мы окружены предвыборными технологиями, благодаря которым могут быть выбраны совершенно разные люди. Порой кажется, что это даже не зависит от голосования.

— Когда приходят только 25% жителей на участки, то технологии определяют результат. Кто кого сагитировал, тот и выиграл. Ну а те, кто имеет своё отличное мнение, но не приходит голосовать, остаётся только со своим мнением. Приходи и вырази свою позицию не только в соцсетях, а как гражданин, у тебя есть на это право.

— Вам нравится быть председателем муниципалитета? И как относитесь к событиям, где нужно просто приехать постоять, перерезать ленточку?

— Раньше я считал это пустой тратой времени, но сейчас понимаю — это дань уважения людям. Говорят, вот, ленточки режут в очередной раз. Но кто-то отдал всего себя для открытия этого музея, клуба.

В целом это новая для меня работа. С 2001 года, как окончил университет, я работал в бизнесе, был управленцем, руководителем предприятий. Управление в политике и бизнесе различно: в бизнесе ты сразу видишь результат, быстрее реализуешь задумки. В политике затрагиваются интересы большего количества людей, а значит, дольше согласования. Но это необходимость, которую я понимаю.

— Какой у вас рабочий график? Остаётся свободное время?

— Начинаю рабочий день около 8 часов, заканчиваю около 19. До работы хожу в зал на тренировку. В свободное время занимаюсь семьёй, моему младшему сыну Андрею сейчас пять лет — как раз возраст отцовского внимания. Мы ходим с ним в шахматный клуб, на матчи баскетбольного клуба «Буревестник». Я за 18 лет научился управлять временем, поэтому мне его хватает на всё. И с друзьями встретиться, и в баню сходить.