«У меня трагедия!»: отец выпавшей из окна девочки рассказал, как живет семья после несчастья

11 апреля в Ярославле на улице Клубной с балкона пятого этажа выпала четырехлетняя девочка. Ребенок выжил, врачи боролись за ее жизнь в реанимации. Сейчас малышка по-прежнему находится в больнице. К упавшей девочке сбежались прохожие и соседи. А вот мать ребенка, по словам очевидцев, вышла не сразу. Когда она появилась, все заметили на ее лице синяк. Женщина рассказала нашему корреспонденту, что ее бьет муж. И якобы не только ее — дочери тоже попадает. Также она добавила, что муж сидел за убийство и она его очень боится. Сам мужчина никаких комментариев в тот момент не давал. Но после публикаций в СМИ и шквала критики в соцсетях он все-таки решил озвучить свою позицию. Отца девочки очень задело, что его выставляют домашним тираном. По его словам, это совсем не так. Он рассказал, что происходит в их семье.

Николаю Старкову 42 года. Вместе с женой Ольгой они уже несколько лет. Кроме 4-летней дочери, с которой произошло несчастье, у супругов есть еще пятилетний сын. Наш первый вопрос, конечно, был о состоянии малышки.

— Слава Богу, она идет на поправку. У нее перелом руки, ушиб внутренних органов. Из реанимации ее перевели в обычную палату. В рубашке родилась, причем не в одной, — говорит Николай.

Мужчина рассказал, как жила их семья до того, как произошло ЧП с дочерью.

— Я сам родом из Архангельска. Моя жена Ольга тоже жила в Архангельской области. Мы познакомились в интернете, переписывались, потом встретились, поженились. Родились сын Евгений (имя изменено. — Прим. ред.) и дочь Александра (имя изменено. — Прим. ред.). Я работал водителем автобуса, жена — продавцом. В Ярославль переехали в 2020 году исключительно ради детей, поскольку в Архангельской области для них перспектив никаких. Оттуда все, кто к чему-то стремится, стараются уехать. Я устроился на работу водителем в Ярославское АТП — у меня был хороший стаж, я дисциплинированный, ко мне претензий никогда не было. Запил, проспал — это не про меня. Кроме того, у меня два своих микроавтобуса, я беру частные заказы. В месяц у меня выходило далеко за полторы сотни дохода. Для региона неплохая зарплата, даже учитывая, что у нас ипотека. Ольга давно работает продавцом — в Архангельской области она работала в магазине одежды, а здесь устроилась в «Пятерочку». К сожалению, у обоих наших детей обнаружили задержку речевого развития. Но мы с этим работали. В садике нам очень помогали — у детей начался прогресс. Главная проблема семьи — моя жена не дружит с алкоголем. У нее нет тормозов: если ей в организм попал алкоголь, то это на неделю-две. Обычно алкоголизм бывает мужской, а у нас в семье женский.

— Давно это у нее это? — спрашиваем Николая.

— Я заметил года полтора назад. На тот момент мы уже жили в Ярославле, — ответил он. — В январе я предпринял попытку ее закодировать. Мне надоели уговоры, скорые с капельницами. Это не имело никакого эффекта. Заплатил за процедуру 45 тысяч рублей. Какое-то время она держалась. А перед тем, как случилось несчастье, она ушла на больничный с детьми. Пока они сидели на больничном, видимо, у нее опять это случилось. А как я заметил? У меня работа обычно начинается очень рано, я из дома выезжаю часа в четыре утра. А вечером возвращаюсь около одиннадцати. Работаю официально два дня через два. Но зачастую выходил три через один, поскольку у кого-то отпуск, кто-то уходит на больничный, на пенсию. Но в этот единственный выходной я умудрюсь и с детьми погулять, и по магазинам съездить, и делами позаниматься. То есть я уезжаю на работу — она еще спит, приезжаю — уже спит. Соответственно, отследить, есть алкоголь или нет, сложно. Я ее поймал за употреблением совершенно случайно: приехал домой, а она в это время пошла в туалет. И я почувствовал запах перегара. Попросил ее отдать алкоголь. Она сказала, что ничего нет. Я проверил — нашел полбутылки виски под подушкой. Пошел его выливать, она попыталась отнять. Завязалась легкая потасовка. И в процессе какие-то побои, ссадины появились. Меня домашним тираном окрестили. Даже слышал, что с работы из-за этого хотят уволить. Я не трогал никого! Дочку не бью. Я потом позвонил жене, говорю: «Ты что вообще наговорила!» Она объяснила, что была не в себе, хотела мне насолить. Я ей говорю: «Я взрослый дядька, переживу. А дети — беззащитные. Ты их наказала».

— А про развод с женой не думали?

— Были мысли. Но для меня главное, чтобы наши действия детям вреда не принесли.

— Правда, что у вас судимость была?

— Понимаете, конец 90-х — начало 2000-х, окраина богом забытого городка. Там практически все занимались криминалом. Случались криминальные эпизоды. Но не было такого, чтобы я был пойман.

— То есть вы не сидели?

— Не было этого.

Сейчас к дочери в больницу Николая не пускают. А сына забрали в социально-реабилитационный центр «Медвежонок». По словам Николая, для него это самая главная на сегодняшний день беда.

— Сына мне не отдают. Видеться с ним можно. Но видеть его — для меня слезы! К дочери тоже не пускают. Я с ней был первое время. На руках из реанимации в обычную палату переносил. А потом пришел врач, сказал, что пришла бумага — меня пускать запрещено. Сейчас с ней моя родственница, — рассказал мужчина.

До того как произошла трагедия, детей Старковых уже забирали из семьи.

— Накануне в пятницу она, видимо, накачалась спиртным, позвонила в отдел по делам несовершеннолетних и сказала: «Забирайте детей или что-то случится». Мне позвонили из ПДН говорят: «Мы у вас детей забираем». Я ничего не понял. Они объяснили, что жена в алкогольном опьянении просит забрать детей. Выходные еле пережил. В понедельник в шесть утра, чтобы в пробке не стоять, выскочил, забрал детей из реабилитационного центра. С Ольгой поговорил, она выглядела адекватной. На следующий день я уезжаю на работу, еду с первого рейса, и мне приходит сообщение от ее коллеги по работе, что у нас у подъезда стоит реанимация, дочь выпала из окна. Я не помню, как доехал домой. Бросил автобус у кассово-диспетчерского пункта «Заволжье». Позвонил диспетчеру, говорю: «Забирайте, у меня трагедия», — вспоминает Николай.

По словам мужчины, сейчас для него главное — вернуть детей. На Ольгу завели уголовное дело, но отцу их тоже не отдают. И Николай не может понять почему.

— Они для меня — всё! В опеке мне сказали, что ждут, пока пройдет расследование. Но какого-то аргументированного официального ответа нет. Вы мне дайте бумагу, где будет написано, в соответствии с чем принято решение, чтобы я понял, что происходит. Я дееспособный человек, прохожу медкомиссии на работе, в родительских правах не ограничен, не под следствием. Вот написал заявление в прокуратуру на действия опеки, чтобы мне дали мотивированный отказ или объяснение, почему мне не отдают сына, не дают видеться с дочерью. Ведь пребывание в центре реабилитации для ребенка тоже стресс, — волнуется мужчина.

— Как вы хотите, чтобы закончилась вся эта история? — задали мы в конце вопрос Николаю.

— Хочу, чтобы всё было хорошо, как раньше. Без алкоголя, конечно. Пусть органы опеки приезжают, проверяют. Но я хочу вернуться к обычной жизни — чтобы дети росли, учились, стали людьми. Заоблачных желаний у меня нет. Я разговаривал с Ольгой — она тоже хочет всё исправить, — ответил мужчина.

В областном департаменте труда и социальной поддержки населения, который является учредителем социально-реабилитационного центра «Медвежонок», нам сообщили, что сына Николая и Ольги поместили в центр по ходатайству органов опеки и попечительства Заволжского района Ярославля. Мы направили в департамент образования мэрии, который курирует работу опеки, запрос о ситуации.

Кстати, мать девочки уже заявила, что оклеветала мужа.