Бережём развалины, как пятно на старом диване: почему нам не нужны дома-памятники

Памятников среди ярославских построек на днях стало больше. Но хорошо ли это? Ярославский журналист Марк Нуждин резко высказался о том, что всё чаще старым зданиям в области начали присваивать особые статусы. Почему это не нужно, он рассказал в своей авторской колонке.

— Зданию типографии Вахрамеева присвоен охранный статус. Это промышленный корпус, в советское время надстроенный третьим этажом, благодаря чему над сводчатыми окошками начала ХХ века появился обычный советский цех. Но ничего, и в таком виде сойдёт, решили в департаменте. В Ярославской области более 4,5 тысячи объектов культурного наследия, и это число непрерывно увеличивается. Значит ли это, что культура и история у нас сохраняется всё лучше и лучше? Нет, и даже наоборот, — считает Марк Нуждин.

— Взятые под охрану памятники разрушаются, а охранный статус делает их никому не нужными. Например, сравнительно хорошее здание ДГХ на Андропова уже давно не могут продать, поскольку статус на порядок удорожает любые попытки привести его в порядок. Собственник столкнётся с тем, что это здание нельзя ремонтировать, а можно только реставрировать, и разница стоит больших денег. Именно поэтому новый ресторан в центре города у нас строится на воде, а бывшая гостиница «Царьград», где ей, казалось бы, самое место, ветшает в запустении.

Ярославль с таким подходом всё больше напоминает квартиру одинокой старушки. Раз в полгода к ней издалека приезжают дети и говорят — давай мы тебе обои поклеим? Смотри — вон какое пятно!

— Нельзя! Это пятно оставил мой дядя, который в 1956 году пролил суп, столкнувшись локтем с троюродной тёткой из Ставрополя. У них тогда намечался небольшой роман, но от тёти он к ней так и не ушёл.

— Хорошо, но может тогда мы поменяем этот старый диван? У него погрызены ножки, а здесь — вот, посмотри, вообще прожжена дыра и торчит какая-то пакля.

— О, эту дыру прожгла подруга бабушки. Она гладила простыни, и случайно поставила утюг. От неё кроме этой дыры в квартире ничего не осталось. Паклю мы сами выдергали в детстве, а ножки погрыз шпиц — как бишь его звали...

— Можно мы хотя бы выкинем эту ужасную тряпку?

— Это не тряпка, а полотенце! Его дедушка перед войной привёз из Киева, чудная вещь!

Так и живём — кругом у нас памятники, но никому они не нужны. Ничего нельзя трогать, ничем нельзя пользоваться. Только смотреть, хотя и смотреть на пустующие здания особенно не хочется.

Знаете, я, возможно, ужасну кого-то сейчас, но всё-таки скажу: здание — это вещь. Кто бы его не строил, кто бы в нём не гостил, какую бы премию не дали проекту — это вещь, которая умирает, если она выходит из обихода. Если в здании нет жизни — оно остаётся пустой коробкой.

Конечно, есть коллекционеры, собирающие коробки из-под чая. Но жить среди коробок, из которых давно улетучился малейший запах чайного листа, хочется не каждому.

Так что хватит уже статусов памятников!

Давайте вместо статуса памятника присваивать статусы жизни!