Город Спецоперация на Украине Кафка и махорка. Как живет и умирает Новый Бурец — село, в котором арестовали за убийство вернувшегося с СВО вагнеровца

Кафка и махорка. Как живет и умирает Новый Бурец — село, в котором арестовали за убийство вернувшегося с СВО вагнеровца

Репортаж «Фонтанки» из Кировской области

В переписи за 2010 год в Новом Бурце насчитали почти 350 с лишним человек

Здесь мне цитировали Кафку и ухмылялись парадоксам бытия, хохоча над сожителем беременной коровы. А вокруг простиралось сельскохозяйственное предприятие «Русь». Это село Новый Бурец. Оно попало в новости после убийства жительницы соседнего города и ареста вагнеровца, а одна из свежих могил отмечена желто-красным вагнеровским венком.

Рассказ в трех частях

Часть 1

В пять вечера на улице пустота. На магазине висит табличка «Режим работы: 8–19». Дергаю дверь — закрыто. Замечаю уже другое расписание: оно напечатано на листе А4 и закреплено на скотч чуть выше уровня глаз. Сегодня до 15.

По диагонали стоит Дом культуры — одноэтажное здание с деревянной крышей. Двери открыты. Заглядываю внутрь в надежде если не найти людей, то хотя бы проскользнуть в туалет: от Казани до Нового Бурца почти четыре часа на машине. От ближайшего к селу города, Вятских Полян, сюда можно добраться и на автобусе, но ходит он три раза в неделю. Если интересно, то в понедельник, среду и пятницу.

1 из 4

Перед сценой с двумя российскими флагами стоит стол, накрытый бордовой скатертью. За ним сидят преподавательница и двое школьников. Все трое смотрят очень доброжелательно, но ровно до тех пор, пока я не говорю, что приехала за репортажем.

— Мы заняты: репетируем к 9 Мая. Если кого-то найдете на улице, кто согласится…

Киваю с улыбкой, но внутри содрогаюсь. На улице я была ровно минуту назад и точно знаю, что вряд ли там кого-то найду.

— А в туалет можно зайти у вас?

— Налево, на улице.

Немного задерживаюсь за дверьми. Сразу за ними на стенде висит прейскурант на платные услуги. Демонстрация кино и мультфильмов — 30 рублей за билет, дискотека — 30–80 рублей, занятие в тренажерном зале — 30–50 за час. Самого тренажерного зала, правда, тут нет.

1 из 2

Со стороны сцены слышится начало репортажа телеканала «Вятские Поляны»: «Пасмурным воскресным утром обеспокоенные жители села собрались в здании местного Дома культуры, чтобы получить пояснения от полиции и местной администрации о сложившейся ситуации…»

После возвращения служившего в ЧВК «Вагнер» Ивана Россомахина прошло почти две недели. Сейчас он под арестом: после пяти суток за хулиганство его задержали за убийство. Жительницу Нового Бурца, которую Россомахин убил в 2020 году, местные называют тетей Таней — всегда без фамилии.

На улице вижу мужчину в резиновых сапогах.

— Я уже в городе живу, не здесь, сюда только на выходные к бабушке приезжаю, — нехотя отвечает он. Говорит, что уехал из Нового Бурца сразу после окончания школы. Разговор сворачивается, не успев толком начаться. По его словам, о жизни в селе он «особо не знает».

— Ничем не могу помочь, — бросает он и уходит внутрь ДК.

Позже мне объяснили, в чём дело: в общем чате жителей настойчиво просили не беседовать с журналистами. Все три дня, что я тут, меня будут просить выключить диктофон или не называть имя. Что делать, не знаю.

Стучу в ворота, под которыми виден собачий нос. Должен же этот нос кто-то кормить? Спустя пару минут за забором раздаются шаги и ворчливое: «Да тихо ты». Дверь открывает парень в рабочем камуфляжном костюме и высоких галошах.

— Да я не живу здесь, к матери приехал. Ничего, кроме магазина и колхоза, тут нет. Школу закрыли, садик — тоже.

Колхоз — это сельскохозяйственное предприятие «Русь». Как говорят жители, тут работает большая часть села. Популярность объясняют просто. Во-первых, в «колхозе» достойная по местным меркам зарплата: доярки получают тысяч 30. Во-вторых, больше работать негде. Мужчины часто уезжают в город или на вахты.

1 из 3

В доме поблизости дверь тоже открывается. К нам подходит еще один мужик, потом присоединяется еще несколько: кто шел по делам, кто с рыбалки. Выбегает и «нос» — совсем молодой пес с черной свалявшейся шерстью.

— Как зовут?

— Собака.

— Что, так и зовут?

Хозяин смотрит на собаку задумчиво.

— Шарик. Как еще его звать-то?

Шарик

Мужчины садятся на корточки и продолжают разговор уже так. Я смущаюсь: мне сесть рядом или продолжать стоять? Решаю пока не присаживаться.

У Дома культуры останавливается незнакомая местным машина.

— Журналисты, что ль?

— Ну. Мы ж теперь знаменитые. Скабеева-то приедет? — один поворачивается ко мне. — Вот они [по телевизору] орали про «Эдельвейс», видели? Что на Украине так бригаду назвали, типа как в вермахте. А Ваня [Россомахин] в Вятских Полянах в военно-патриотический клуб ходил. Знаете, как назывался? «Эдельвейс».

Полюбопытствовала потом — до сих пор работает. Государственное, кстати, учреждение.

— Много в селе вообще людей живет?

— Этот пустой дом, этот пустой, тут дачники… Человек двести всего, да? Помирают пенсионеры-то. Людям вообще свойственно умирать. Четыре основные бумажки у нас есть: свидетельство о рождении, свидетельство о регистрации брака, свидетельство о разводе и свидетельство о смерти. И всё, хана. Поэтому мы тут самые молодые практически, хотя уже песок вон сыпется.

1 из 2

В переписи за 2010 год в Новом Бурце насчитали почти 350 с лишним человек. Под подготовленной для суда характеристикой на Россомахина подписались около 150. Как говорят местные, почти все.

— Парадоксы бытия! — мой собеседник разводит руками. — Вам бы с Витасом пообщаться, да он сегодня так запировал, что вставную челюсть потерял.

Часть 2

Витаутасу Антановичу 80 лет. Работал в Воркуте на шахте, а потом, как вышел на пенсию, переехал вместе с женой в родной ей Новый Бурец. Желто-зеленый деревянный дом он построил сам. В нём есть несколько больших комнат, но сейчас Витаутас обитает в основном в бывшей летней кухне. Говорит, больше всё равно не надо. Жена умерла от болезни, сын утонул.

— Колбасу нарежь, угости хоть гостя, — кивает Витаутас. Он сидит на кровати, застеленной колючим шерстяным одеялом. На кухне всё близко: перед ним стоит стол, а прямо за столом — холодильник.

Витас живет один в большом доме

По левую руку от Витаутаса лежит гора лекарств. У него целый список диагнозов, один из которых — онкологический. Мой вчерашний знакомый, Слава, ходит колоть деду уколы. Другого выхода нет: уколы нужно делать каждый день, а фельдшер умерла от ковида. В город не наездишься: такси туда-обратно стоит почти полторы тысячи.

1 из 2

По «России 1» идет передача про ремонт. Рассказывают, какая классная получилась в московской квартире лаундж-зона.

В комнате еще двое. Назовем их, скажем, Петр и Юра. Последний достает колбасу из полупустого холодильника.

— Ты где ее [украл]? У нас такой нет.

— Привез.

— [Поври] мне тут.

Витаутас и Юра постоянно переругиваются, но глаза у обоих добрые.

Петр, оказывается, младше меня. Он, как и многие, работает на вахте: «В колхозе на тракторе можно заработать 20–25 в посевной. А зимой… Зимой ходи пинай первичные половые признаки за минималку —10–15».

В комнате дымно. Дед курит махорку, набитую в сигаретные гильзы. Рядом с упаковкой лежат обычные сигареты, но с каким-то незнакомым названием. Достаю из рюкзака две пачки «Парламента», которые принесла «к чаю».

— О-о-о-о-о… — смеется Юра. — Видал, че? Дневная зарплата доярки. Одну пачку мне, как хочешь.

На столе стоит водка и две пыльных рюмки. Одна, как выясняется, мне.

Когда-то, когда были силы, Витаутас гнал самогон. Дела шли успешно. Одиннадцать дней — двенадцать с половиной литров готово. Одна бутылка — 200 рэ. За последние несколько лет, кстати, такса в Новом Бурце не изменилась. Точек вот стало меньше: было четыре, стало две. Кризис.

— Любому человеку нужен какой-то выброс энергии, — Юра затягивается сигаретой, выглядывает в окно. Многие из соседей Витаутаса сидели. Да и в целом в селе сроком никого не удивишь.

Мы быстро переходим к теме смерти. Того намотало на трактор, этот повесился. Иногда мрачные концовки поджидают там, где не ждешь. Например, в воспоминаниях о бывших клиентах «точки», которые не любили отдавать долги.

— Одна набрала на четыре тысячи с чем-то. Когда пенсию получила, надо было отдавать, так она приходит, руки трясутся. Я говорю: «Если жалко, так не пей». И не продавал больше. Сейчас умерла уже.

Витаутуса перебивает Юра. У него своя версия.

— Да при чем тут... Она же жаловалась, что над ней издевались, [насиловали] толпой племянники, а ей 80 лет. Ей говорят: «Иди пиши заявление». А она: «Боюсь».

От таких разговоров у меня кружится голова. Видимо, перехватив взгляд, отвечают:

— Да [жуть]. Был такой писатель Кафка, так он такие вещи описывал. Щас бы из гроба встал и [очень удивился]. У него материала было бы [чрезвычайно много]. Не надо тебе ни корреспондентов, ни газеты. Вот просто летописание Нового Бурца.

Часть 3


Здание бывшей новобурецкой школы находится от дома Витаутаса минутах в пятнадцати. Сейчас там работает только библиотека, а школьников возят на уроки в деревню Средняя Тойма. Последние несколько месяцев всё вроде стабильно: нашли нового водителя автобуса. Прошлого забрали в первые же дни мобилизации. Пришлось детям учиться по WhatsApp, а в школу ездить три раза в неделю на рейсовом автобусе.

Маршрутка, которая ходит три раза в неделю

24-летний Кирилл (имя изменено) школу успел окончить. Когда он выпускался из девятого класса (а десятого и одиннадцатого в селе не было), вместе с ним школу оканчивали трое. Двое уехали работать на вахту: Алексей — в Москву, а второй одноклассник — на Север. Третий погиб в армии и со службы вернулся в гробу. Иван Россомахин учился на несколько классов старше.

Школа
Школа
1 из 2
Школа

Следующая остановка — магазин, куда не получилось попасть вчера. Меня провожают местные. Заблудиться было бы сложно, но так спокойнее.

Магазин в Новом Бурце один, поэтому продается там сразу всё: еда, шампуни с порошками, тетрадки, постельное белье. Макароны — сразу в больших пакетах, килограмма по полтора. В центре помещения стоит стол. Наверное, чтобы укладывать покупки. На столе лежат два распечатанных объявления:

«Уважаемые жители села, просим оказать материальную помощь на приобретение материала для изготовления маскировочных сеток. Сдавать в администрацию»;

1 из 2

«Кто желает исповедоваться и пособороваться, подать записки о здравии и об упокоении, прошу записаться в администрации. Цена соборования приблизительно 500 рублей + свеча. Если наберется не менее 10 человек, батюшка Анатолий приедет сюда (в библиотеку)».

1 из 5

Одежда расположилась на вешалке у окна. В основном, кажется, женская. Футболка — 500 рублей, халат — 900. Я разглядываю ассортимент, в магазине появляется покупатель — невысокий худощавый парень в шапке.

— Две водки.

— Говорила тебе, больше надо брать! — продавщица смеется.

— Да, блин…

Поразглядывав еще пару минут витрины, выхожу на улицу. Парни ржут и снимают хозяйственные перчатки: у каждого надето по одной.

— Видала персонажа? Это Толик (имя изменено. — Прим. ред.). Мы знаешь почему перчатки-то надели? Он руку тянет здороваться, а сам телок беременных трахает. Чего смотришь так? Серьёзно! Видели уж не раз в колхозе.

— Почему беременных-то?

— Так другие лягаются.

Оба взрываются от смеха.

Здание администрации находится неподалеку: как раз между магазином и Домом культуры. По сравнению с соседним зданием, бывшим детским садом, выглядит очень ухоженно. Перед входом на газоне выложены белые треугольные камни.

Бывший детский сад
Бывший детский сад
Бывший детский сад
Бывший детский сад
1 из 4
Бывший детский сад

Связаться с главой Нового Бурца оказалось самой нетривиальной задачей. Трубку Любовь Владимировна не брала, остался без ответа и стук в ворота. На помощь пришли гуляющие пенсионерки. Узнав, что нужно, они сразу набрали номер и передали телефон — ответили сразу же.

Администрация
Администрация
Администрация
Администрация
Администрация
1 из 5
Администрация

— Никакой информации предоставлять не буду, — отчеканила Любовь Владимировна. На нет и суда нет. Я попрощалась и вернула «раскладушку» владелице.

— Он убил-то? Мы раньше каждый день гуляли. Теперь боимся. У нас были убийцы, так они возвращались, и никто не боялся.

Никакой новой информации про убийство нет: только сухой релиз от Следственного комитета. Полиция после внезапной откровенности еще перед арестом Россомахина молчит. Основатель ЧВК Евгений Пригожин выразил сожаление по поводу того, что «он совершил преступление», и посоветовал сообщать его организации об агрессивном поведении бывших заключенных: «Мы пришлем свою рекрутскую группу, аккуратненько под белы рученьки его заберем и отправим на фронт».

Перед поездкой думала, что буду задавать какие-то вопросы и об Иване. Сейчас поняла — незачем. Пустынные улицы, прибитые на окна пружины от советских кроватей, ругань сквозь забор, и никто не приглашает зайти.

Светлану и Елену (имена изменены. — Прим. ред.) я тоже ни о чём особо не спрашиваю. Нам идти в одну сторону, вот мы и идем.

Уже через несколько минут телефон Светланы звонит. Она берет трубку и отходит подальше. Когда возвращается, Елена сразу уточняет:

— Что, сказала рот закрыть?

Пауза.

— Да.

Обсуждали мы, к слову, секретное: как часто подруги ходят гулять на речку и какие книги они последний раз брали в библиотеке.

С главой Бурца все-таки встретились. Разговора не вышло: Любовь Владимировна сразу спросила, есть ли у меня разрешение на то, чтобы здесь ходить, и пообещала поставить в известность «район»:

— Сейчас на данный момент у нас всё хорошо в населенном пункте. Социальные проблемы — это наши внутренние проблемы. Хватит здесь ходить и что-то писать. Таких сёл в округе — от и более. Где такая же инфраструктура, такой же социальный разлад, что ни школы, ни детского сада. Что, только у нас такие проблемы?

Перед отъездом я постучалась в дом, визит в который откладывала до последнего. Здесь живет мать второго вагнеровца, Ивана. Он тоже ушел туда из колонии, только Россомахину оставалась десятка, а Ивану — меньше года. Друг другу были почти что родственники.

Навстречу вышла уставшая женщина с тихим голосом. Пригласила зайти. Над диваном висит рамка с подписью Пасечника: «…Иван Владимирович воевал за свободу и независимость Луганской Народной Республики. Пал смертью храбрых на поле боя, проявив мужество и отвагу».

Елена, мать Ивана
1 из 2
Елена, мать Ивана

Елена говорит — не знала, что Иван заключил контракт. Рассказал внук соседки, который тоже отбывал в колонии-поселении в поселке Рудничный: «Он сообщил, а я не вникла, что это правда. Потом услышала, что он уже погиб. Они созвонились [до этого], и Ваня сказал: «"Я никому не нужен и теперь пойду"».

1 из 2

Похоронен он здесь же, в Новом Бурце. Как говорят местные, «в березках». Могила Ивана стоит на краю кладбища, уже перед самым забором. Но у креста лежит вагнеровский желто-красный венок.

1 из 4

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
18
ТОП 5
Мнение
«Не сушите на батареях»: советы мастера — как не убить обувь осенью и зимой
Роман Тамоян
мастер центра по реставрации обуви
Мнение
«Цены попадали в идеальный шторм». Как ситуация на авторынке России стала зловещей
Анонимное мнение
Мнение
«Придется снижать цены»: миллиардер — о том, что ждет рынок недвижимости в 2025 году
Анонимное мнение
Мнение
Блиновская сама виновата? Как люди подставляются через соцсети на штрафы от налоговой
Анонимное мнение
Мнение
«Бессмысленное издевательство над собой». Можно ли правильно питаться на 1000 рублей в неделю: эксперимент
Анонимное мнение
Рекомендуем
Объявления