«Ей остались сутки, потерпите»: ярославна рассказала, как её мать умирала, заболев коронавирусом

Эта история случилась в Ярославле. Татьяна Казанова на днях похоронила пожилую мать, у которой диагностировали коронавирус. 6 мая она отправила в больницу отца, заразившегося вслед. Сейчас женщина сидит дома с сухим кашлем и ежедневной температурой 37,5 градусов, осознавая, что ждёт её. Татьяна поделилась историей того, как развивалась и протекала болезнь у матери, какой была помощь врачей, рассказала в деталях обо всех трудностях, с которыми столкнулась её семья.

— 4 апреля у мамы случился инсульт, естественно, вызвали скорую, повезли в областную больницу. Там измерили температуру, после чего положили в нейрососудистое отделение, где мама пробыла до 15 апреля, — рассказала Татьяна Казанова. — Я ходила к ней, ухаживала, один раз даже ночевала. У меня никто температуру не измерял.

— Учитывая, что сейчас происходит с вирусом, я пошла к врачам. Мне говорят: «Это не только в вашей палате, у нас вирус ходит». У меня глаза по пять рублей. На следующий день меня не пускают в отделение, через два дня его закрывают.

Официально оперативный штаб подтвердил коронавирус в областной больнице только 25 апреля, тогда закрыли три отделения: гематологии, кардиологии и экстренной неврологии.

Когда 82-летнюю маму Татьяны выписали из областной больницы, семья ещё не знала, что та заболела коронавирусом. И если последствия инсульта (онемевшая рука) начали ослабевать, то дома появились новые симптомы: кашель и температура.

— Мы забрали её в плохом состоянии. Хоть бы врачи намекнули, сказали по-человечески, будьте осторожны, чтобы мы её изолировали. У меня была надежда, что это все-таки больничное что-то подхвачено. Я не думала, что в областной больнице коронавирус.

Когда дома маме стало хуже, Татьяна вызвала участкового врача.

— У меня и у неё взяли анализы на коронавирус, через 5 дней пришёл положительный анализ у мамы. А мой где-то затерялся. Три недели мама была дома, я её поила прописанными антибиотиками, а ей всё хуже. Когда её стало рвать лекарствами, я испугалась и вызвала скорую. Фельдшер сказал, что не повезут её в больницу. А что мне делать? Посоветовали противорвотные болючие уколы.

Ещё через несколько дней Татьяна Казанова повторно вызвала скорую помощь для матери.

— Приехавший доктор произнёс: «Не любите вы маму свою! Ей остались сутки, потерпите». А я говорю: везите в больницу всё равно! Грузить маму в машину было некому, врач предложил попросить помощи соседей. Ну кто мне поможет, когда у нас коронавирус? Я тогда подумала, что не буду маму мучить, пусть дома умирает.

Ещё через некоторое время мама начала задыхаться. И я вызвала скорую в третий раз. Доктор из этой бригады отвёл маме на жизнь несколько часов. Но она прожила в муках ещё три дня. Мама умерла 5 мая в 8 часов утра.

Смерть матери стала для Татьяны Казановой ещё одним испытанием — необходимо было официально это зафиксировать. В тот же день дозвониться до поликлиники Татьяна не смогла, отправила туда своего брата, который всё это время общался с семьёй только по телефону после того, как у матери подтвердили коронавирус. У брата есть своя семья, он опасался передать заражение дальше.

— Я только через скорую смогла дозвониться до врачей, чтобы сообщить о смерти матери. К нам отправили доктора из поликлиники, который не знал, что едет зафиксировать смерть. Он с порога спросил, к кому его вызывали, а когда задал вопрос: «Она чем-нибудь болела?» — я не выдержала, орала на него.

На этих словах Татьяна едва сдержала слёзы.

— Вы поймите, мы на нервах месяц живём. Бланка для справки о смерти у него не было. Что делать нам, он не знал. Я думала, у них все знают, что делать в таких ситуациях. Я звоню на горячие линии: «У нас нет ответов на эти вопросы». Каким-то образом мои подруги связались с депутатом Заволжского района, её зовут Натальей. Она по своим каналам дозвонилась высокому чину в полицию. Ко мне прислали сотрудника, он оделся в защиту, зашел, все сфотографировал. Было понятно, что он боится со мной находиться в доме. Он все-таки выписал свидетельство о смерти. Брат нашел похоронную организацию, две из трёх отказались ехать из-за коронавируса. Мы всем честно говорили о диагнозе. Маму забрали из дома только в восемь вечера.

На следующий день брат получил в поликлинике заключение о смерти, в котором написали: отёк головного мозга.

6 мая я вызвала врача себе и папе, попросила меня послушать как следует, так как кашель и температура не проходили у меня уже неделю. Особенно нехорошо мне становится во второй половине дня. Мне сказали, что надо делать рентген, но пока нельзя выходить из дома — карантин по коронавирусу. Папе дали направление в инфекционку. Он к тому моменту лежал, не говорил, глаза на меня таращил. По-моему, он не спал ни днём, ни ночью. У него была температура.

Я, уже подготовленная, вызвала скорую. На заявление о том, что его некому тащить в больницу, — позвонила в 03. На будущее: не спорьте с бригадой скорой, сразу звоните в 03 и говорите, что выносить некому, что подозрение на коронавирус. Видимо, после моего звонка бригаде дали приказ тащить.

Я, водитель и фельдшер втроём выносили папу. Врач поликлиники говорит, что мне нельзя выходить из дома, а папу везти на скорой обязательно надо было со мной. Направление было в инфекционную, там его не взяли, поехали в Карабиху — там очередь из машин. Забрали его в итоге.

В тот день, когда я отвозила папу, ко мне пришла медсестра из поликлиники — брать повторный мазок на коронавирус у мамы. А мамы уже нет. Потом ещё дважды звонили, спрашивали о её состоянии. Я понимаю, что мне надо держаться, но я уже была готова сорваться.

Четыре-пять дней назад у меня брали второй мазок на коронавирус. Жду результат. В первой половине дня я чувствую себя вроде ничего, во второй — температура поднимается. Может, это нервы. Я теперь очень боюсь за себя. Мне жить-то хочется.

Редакция обратилась за комментарием в департамент здравоохранения.