«Я — продукт своего времени». Как десантник стал настоятелем в самом необычном храме России

В машине у отца Алексея пахнет свежей вишней. На заднем сиденье лежит стопка плакатов для волонтерского отряда «ЛизаАлерт», спереди — пара ручек и селфи-палка. Алексею Ларину 28 лет. Он аккуратно подстрижен, широкую улыбку обрамляет борода. Из-под синей рясы видны зауженные брюки в клетку и ботинки военного образца.

Алексей — служитель церкви-вагона. Это такой миниатюрный храм, обустроенный в стандартном вагоне РЖД. В середине ноября будет год, как Алексея назначили служить в этом месте.

— Если в пересчете на свадебные юбилеи, то у меня будет ситцевый, — смеется Алексей.

Алексей предложил заехать за нами, опасаясь, что таксисты дорогу к храму-вагону не найдут. Оно и немудрено, церковь установлена в глубине Красноперекопского района Ярославля.

«Когда увидел — был в смятении»

Часть пути к вагончику — через колдобины частного сектора. Утром в среду по грунтовой дороге волочился пьяный местный. Среди деревянных домиков и заброшенных лачуг возвышался двухэтажный ржавый монстр с табличкой «Пивной». На куче отсыревшего песка спал чумазый пес. Про такие места говорят, что их забыл Бог.

— Как местные отреагировали, когда тут поставили церковь-вагон? — интересуемся по пути.

— Да как... Никак. Они на этом пустыре раньше собак выгуливали. А теперь пустырь огорожен, — пожал плечами отец Алексей. — Выгуливать не получается.

Аккурат перед переполненной мусоркой мы съехали с грунтовки. Впереди показался крест.

— Приехали! — констатировал Алексей.

На ноябрьском фоне белоснежный вагон выделялся. Его привезли сюда в 2017 году — после того как администрация позволила церкви забрать участок на пустыре под строительство нового храма. Землю-то отдали, но спонсоров, желающих пожертвать на строительство, не нашлось. Решение пришло из неожиданного места — лесов Котласа.

— В середине нулевых было создано несколько вагонов-церквей, чтобы они ездили по отдаленным уголкам нашей родины, где мало храмов, в основном — Север. Это для того, чтобы люди могли прийти в храм креститься, поучаствовать в таинствах. И сколько точно он ездил, я не могу сказать. Но в 2010 году он попал на запасные пути недалеко от Котласа. После этого его как-то нашли и перевезли сюда, — рассказал историю вагончика Алексей.

Настоятель храма признался, что был удивлен, когда увидел место, в которое его отправили служить.

— Когда я поступал в семинарию, мне в рекомендации писали: «Для получения богословских знаний, для их дальнейшей реализации на благо церкви». В каком качестве и где я буду реализовывать эти знания — решает мое начальство. Когда меня назначили настоятелем в Творогово, я не знал про вагончик, где он находится. Я тут ни разу не был. Когда я только вышел после назначения и посмотрел, был слегка... Наверное, в смятении, — улыбнулся батюшка.

Стандартная планировка, не считая алтаря

Внутри храма есть многие атрибуты стандартного вагона РЖД — поручни, пожелтевшие таблички «Не курить» и «Дежурный проводник», тумба с котлом, где можно налить кипяток. Кстати, в закутке, где когда-то сидел проводник, организовали церковную лавку.

Стены вагончика увешаны иконами и лампадками. В окна вставлены цветные витражи — когда на улице солнечно, храм пронзают разноцветные лучи. Службы в харме-вагоне проводят каждые выходные — утром и вечером по субботам и утром в воскресенье.

— Здесь всё было: и отопление, и вентиляция. Это совместный проект церкви и железных дорог. Всё что есть: витражи, иконы — всё было изначально. Конечно, что-то поменялось — добавили иконы, окна поменяли. Отапливается вагончик сейчас от электрического котла. Сейчас здесь довольно свежо, но перед службой включаем котел заранее и всё нагревается, — объяснил Алексей.

На пустыре, где установили вагончик, никогда раньше не было церкви. После того как землю отдали епархии, на ней установили крест. Рядом с ним прошлый настоятель и жители Перекопа собирались и устраивали молебны. Вагончик появился у них не сразу.

Нерелигиозная семья, ВДВ, сан священника

Алексей — под стать своему храму — необычный настоятель. Он родился на Алтае. К 28 годам успел побыть десантником, прыгал с парашютом. Хотел идти в Суворовское училище и делать карьеру военного, но передумал. Из интереса к религии поступил в семинарию. Окончил ее, отучился в духовной академии. После этого приехал в Ярославль, тут его рукоположили в священники. Родителей Алексея такое решение удивило, но они его приняли.

— Я родился и вырос в нерелигиозной семье. У нас семейная традиция — либо военные, либо педагоги. Я чуть-чуть не поступил в Суворовское училище, но передумал. Мне было интересно узнать, во что верили мои предки на протяжении двух тысяч лет. И из интеллектуального интереса я поступил в семинарию. На какие-то свои вопросы я ответы нашел, на какие-то продолжаю искать, — рассказал Алексей.

Забота о храме-вагончике и его прихожанах — не единственное занятие Алексея. Несколько дней в неделю он преподает в ярославской семинарии. В свободное время выезжает на поиски с волонтерами «ЛизаАлерт». Периодически проводит уроки детям — учит, что не надо уходить с чужими людьми, рассказывает, как не потеряться. Помимо дел для души, правда, нужно зарабатывать. Поэтому Алексей устроился в онлайн-школу и преподает информатику. Говорит, денег хватает.

— Как вы всё успеваете?

— Когда дело нравится — не замечаешь, — Алексей пожал плечами. — Конечно, бывают дни, когда устаешь. Я стараюсь себе устраивать перезагрузки — каждый год прыгаю с парашютом. Это здорово очищает голову. Сразу жить хочется. Занимаюсь другими экстремальными видами спорта, например банджи-джампингом.

Отряд скаутов и отец Лось

Мы вышли из вагончика. Алексей повел нас в трапезную (с виду обычная бытовка). Внутри были расставлены столы, на стенах — лики святых. Приятно пахло свежей древесиной.

— Тут мы пьем чай после служб, общаемся, — рассказал настоятель. — Тут же встречаемся со скаутами.

— Кем, кем? — интересуемся, не послышалось ли. — Это вы про смешных детей в шортах и кепочках из американских фильмов? Они еще печенье за значки раздают, да?

Алексей рассмеялся и поспешил всё объяснить.

— При приходе действует скаутский отряд. Мы ходим в походы, изучаем историю родного края, географию, весело проводим время. Мы собираемся каждое воскресенье после службы и раз в сезон выезжаем в какой-нибудь лагерь за пределами города, — сказал батюшка. — Ну и, конечно, проходим практику в лесистых местах.

Ярославский скаутский отряд — часть большого объединения «Организация российских юных разведчиков». Она распространена по всей территории России. Скаутское движение старинное, оно появилось в стране еще до революции. Сын последнего русского императора Алексей Романов был почетным скаутом. Из-за слабого здоровья он не мог участвовать в слетах, однако стал символом скаутства в России. Кстати, скаутское движение в Америке появилось позже.

Алексей объяснил, что скаутство — это своего рода образовательная методика. Детей в отрядах учат коммуникации. Как правило, скаутские отряды возглавляют учителя, священники или военные. Каждый год для них проводятся всероссийские скаутские слеты. Последний, к примеру, был в Карелии. Туда приехали около 2 тысяч человек.

— У всех скаутов есть лесные имена. Они необходимы для того, чтобы преодолеть дистанцию между взрослым и ребенком. Когда тебя ребенок называет Алексеем Игоревичем, а ты его условным Петей, сразу появляется дистанция. А когда мы называем друг друга или просто по именам, или по лесным именам, то это убирает разницу в возрасте, — объяснил Алексей и, смеясь, добавил. — Мое лесное имя — отец Лось.

Диджитал-батюшка

Пока настоятель возился с ключами, чтобы открыть миниатюрную звонницу, разговор зашел про соцсети. К слову, Алексей ведет их активно. Периодически читает лекции в прямом эфире, сам ведет страницу своего храма во «ВКонтакте». До блокировки соцсети у батюшки даже был свой «ТикТок».

— Сейчас туда новые ролики загружать нельзя, но я периодически захожу и читаю комментарии, — рассмеялся Алексей.

— Как думаете, соцсети — новый способ проповедничества? Почему вы ведете такую активную жизнь в соцсетях?

— Я просто живу. И все. Я не пытаюсь быть на волне. Просто я продукт своего времени. Церковь — это не какая-то закрытая организация. Ведь священники туда попадают не просто так. Их не приносит аист. Священники рождаются, ходят в обычную школу, учатся в обычных учебных заведениях, служат в армии. Поэтому они ведут себя так, как ведут, — рассудил Алексей. — Зачастую из-за того, что я молод, допускаю ошибки. Мне делают замечания, а я стараюсь исправляться. Я пытаюсь быть честным и с людьми, с которыми общаюсь, и с самим собой.

Вагончик или кафедральный собор?

Мы обошли территорию храма, без перерыва общаясь с Алексеем. Рассуждая, он часто шутил. Оговорился, правда, что в начале работы настоятелем юмором распугал прихожан. Они к молодому шутнику не привыкли. Потом, конечно, освоились — и приход восстановился.

— Я хочу распечатать наконец и у храма поставить табличку, что христиане не отличаются от других людей. Ни одеждой, ни едой, ни образом поведения. Христиане отличаются от других людей только сердцем и верой, которая в нём находится. Поэтому нет смысла, наверное, что-то специально делать, чтобы казаться христианином, — объяснил Алексей. — Как говорил святой Серафим Саровский: «Спасись сам и вокруг тебя спасутся тысячи». Видя нормальных адекватных православных христиан, религия не будет вызывать какой-то опаски и недоверия.

Перед тем как сесть в машину и отправиться обратно, мы спросили у Алексея, доволен ли он местом, в котором служит. Вагон, бытовка, труднодоступность.

— Чем отличается настоятельство в вагончике от настоятельства в кафедральном соборе? Наверное, ничем. Здесь меньше проблем. Помещение не позволяет всем встать в разных углах. Места мало, поэтому все рядом, есть взаимовыручка, поддержка. Церковь — это собрание верующих, объединенных одной верой, таинствами и священноначалием. И как говорил Христос: «Где двое или трое во имя мое, то и я среди них», — улыбнулся Алексей и добавил. — Бог есть любовь.