«Давай ты перестанешь говорить по-русски?» Студентка французской киношколы — о том, как изменилась ее жизнь

После начала военной операции России на Украине жизнь россиян кардинально изменилась. В стране взлетели цены на многие товары, семьи ссорятся из-за разницы в отношении к происходящему. А россияне, которые живут за границей, оказались заложниками ситуации.

Ульяна Жигалова родом из Ярославля, но сейчас она является старшекурсницей французской киношколы 3IS. Во Франции она живет в одном общежитии с беженцами. Она рассказала нашим коллегам с московского сайта MSK1.RU, почему перестала говорить по-русски и как сталкивается каждый день с напоминаниями о происходящем между странами.

— Как тебе сейчас живется во Франции?

— Мне живется хорошо. Я приехала сюда три года назад и тогда же познакомилась со всеми «своими» людьми. А с новыми — год-полгода назад. Если мы говорим про политическую ситуацию, то меня она, как русского человека, как социальную личность, не коснулась. Меня не буллят, ко мне очень аккуратно относятся. Если мы разговариваем о политике, то в ключе взаимоподдержки. Мне говорят: «Мы с тобой рядом, если что-то нужно, ты звони, мы с тобой…»

— С какими проблемами ты столкнулась из-за глобального отключения России от мира?

— Всё началось с того, что в самом начале мы говорили с мамой, и она мне посоветовала перестать говорить по-русски. Сначала я думала — какая глупость, но я перестала.

Второе, с чем я столкнулась… Я женюсь скоро. На своей лучшей подружке. Опять же, мама сказала брать ее фамилию. Потому что Ульяна Шмидт с большей вероятностью получит работу на Западе, чем Ульяна Жигалова. Я никогда не хотела выходить замуж, и уж тем более, если бы вышла, не сменила бы фамилию. Я люблю свою фамилию. Но я на самом деле об этом задумалась, всё еще думаю.

А еще… я перестала носить русские вещи. У меня есть футболка с надписью «В своем мире». Еще у меня есть футболка с Путиным на медведе. И надписью «Нас не догонят». Я очень люблю эту футболку, я ее случайно нашла в винтажном магазине в Париже, за 2 евро, что ли. Мне она очень понравилась. Сейчас я чувствую себя странно, если я ее ношу.

— Ты вообще обсуждаешь то, что сейчас происходит: с однокурсниками, с друзьями?

— Не в ключе общей ситуации, а в ключе того, как на мою жизнь это повлияло. Когда мы об этом говорим, это скорее не про то, что происходит, потому что я знаю чуть больше, чем остальные, потому что слежу, просыпаюсь и с утра читаю новости. Если я что-нибудь выложу в соцсети, то меня об этом спрашивают друзья. Еще мы говорим о происходящем, когда мне нужно с кем-то поговорить о том, как это влияет на мою жизнь.

— Насколько сильно? Что ты чувствуешь по этому поводу?

— Я впервые за три года, с тех пор как переехала, перестала спать. Такое часто бывало, когда я жила в России. Когда мне было противно и плохо, я не спала. Сейчас я снова не сплю. Просто подавленное настроение, если мы про внешний критерий. Если про внутренний — это, конечно, постоянное внутреннее беспокойство.

Самое странное — это стыд. Мне никогда в жизни не было стыдно за то, что я русская. Мне всегда казалось это чем-то интересным.

Я, конечно, отвечаю, что из России. Все по-разному реагируют. Например, недавно мы ходили в клуб. С нами начали танцевать девчонки, в какой-то момент они спросили, откуда мы. Луиза (подруга Ульяны. — Прим. ред.) ответила, что из Бразилии. Все сразу: «Бразилия, класс! Аррива!» Потом спросили меня. Ответила, что я из России. На меня сразу начали странно смотреть.

— Бывают моменты, когда тебе становится легче?

— Мне очень помогает тот факт, что у меня выпускная работа. У меня начинаются съемки, это просто безумие. Вчера я закончила в 5 утра. Проснулась в восемь и опять начала так же. Это не то чтобы помогает, но ты забываешься.

К нам в общежитие заселили трех украинок [беженок] в общежитие. У нас для них стоит тележка из супермаркета, типа тележка солидарности. Это странное ощущение, иногда я иду расслабленная по общежитию и о чем-то думаю, я вижу эту тележку стоящую. И опять как будто накрывает. И никак не получается с ними поговорить. Я очень хочу и… не могу.

— Не можешь, потому что вы не сталкиваетесь или не знаешь, что сказать?

— Я не знаю, что сказать. Я вижу их периодически, они на удивление иногда говорят по-русски.

Они не говорят по-французски, и только одна из них говорит по-английски. Французы очень плохо относятся к людям, которые не знают их язык. Соответственно, хочется просто по-человечески подойти и сказать, давайте, как я смогу, я вам помогу, я понимаю, что вам сложно сейчас. А… почему-то не получается.

— А что такое тележка солидарности?

— Это тележка из «Ашана», которая стоит рядом с офисом консьержа. Как только ты проходишь мимо — а ты проходишь мимо каждый день мимо входной двери в общежитие — можешь складывать еду…

Очень много мальчиков шутят на эту тему. Как-то раз мы сидели у друзей, и заходит Маттиас, это парень из Монако. Говорит что-то в духе: «Блин, если я прикинусь украинцем, можно стырить еду из тележки. Ты видела, сколько у них там лежит?» Внешне выглядит странно, потому что это все-таки тележка из «Ашана».

— Она всегда полная стоит?

— Ни разу не видела ее пустой. Там всегда есть еда. Им (девочкам с Украины. — Прим. ред.) еще не очень повезло, они живут рядом с 130-й комнатой. Это комната, где все самые отвязные вечеринки проходят. Не знаю, как им вообще живется там. Эта тележка, после того как постоит у консьержа, откатывается к их комнате, прямо к комнате тусовщиков. Я как-то раз проходила мимо и подумала — интересно, это они стащили или это девочки принесли тележку?

— В России недавно стал популярен мем про президента Франции Макрона, который постоянно общается по телефону с Путиным. А еще он недавно сказал, что Россия и Украина — братские народы. Не видела?

— Я не видела этот мем. Но я честно скажу, вчера играла в пинг-понг с одним знакомым, мы говорили про то, как мне сейчас живется. И всплыл вопрос братства. Это непривычно.

— Всё это происходит на фоне выборов, и, судя по реакциям во французских СМИ, действия Макрона воспринимаются некоторыми как популизм. А изнутри Франции не заметен рост симпатии к Макрону?

— Не замечала. Но после первого тура — это Ле Пен и Макрон — я, как человек без французского гражданства, полностью всем сердцем за Макрона. Потому что Ле Пен меня попрет (выгонит из страны. — Прим. ред.).

У нас даже есть локальный мем про политику, единственный. Каждый раз, когда я как-то косячу или кого-нибудь [достаю], мне французы отвечают: «Ага, еще раз так сделаешь, я пойду голосовать за Ле Пен! Чтобы тебя выгнали». Может она так и набрала голоса, не знаю.

— А вообще что ты знаешь о том, что сейчас в России происходит?

— Мне сложно представить, что сейчас происходит в России, потому что я в принципе ни с кем на постоянной основе связь не поддерживаю. Кроме мамы. Мы с ней пару недель назад разговаривали о том, что Россию отрезали от SWIFT.

Мы с мамой часто созванивались, раз в пару дней. Просто поговорить о том, что мы делаем дальше, чтобы я здесь выжила. Как только мы всё наладили [с банком], в итоге поднялась тема политическая, хотя ее мама избегала — напрямую сказала, что не хочет со мной это обговаривать. Мы с ней не состыковались взглядами политическими. Впервые, мне кажется, за много лет. Видимо, я не очень хорошо восприняла мамину позицию. И мы с ней на протяжении пары недель созванивались раз в неделю только по типу: «Всё хорошо?» — «Всё хорошо».

Мама — мой единственный контакт постоянный из России, у которого я узнавала, как дела и что происходит.

— Насколько тяжело ты восприняла то, что у вас с мамой не сошлись взгляды?

— Тяжело. Я не звонила, мы очень поверхностно общались. Как в школе. Обычно, когда расходятся наши мнения, мы такие: «Ну ок, разошлись». А здесь все-таки ситуация немного другая, потому что это большое дело, это жизни людей, непонятно, к чему это всё ведет и как закончится. Конечно, когда я поговорила с мамой, я просто расстроилась.

— Скажи, чувствуешь ли ты себя сейчас в безопасности?

— В физическом плане — да. Я не думаю, что меня убьют или что-то подобное произойдет. Но насколько мне тревожно за мое будущее… Сейчас, пока я работаю над съемками, это остается до следующей недели… Потом я официально начинаю заниматься своей стажировкой. Это первый этап ухода из университета и начала работы. И я не знаю, насколько мне реально получить ее здесь. Где угодно, кроме России.

— Но ты скучаешь по России?

— Скучаю. Как сказал Ваня-Face (признан в РФ иноагентом): «Быть против власти не значит быть против Родины. Я люблю Россию за запах черной смородины». Конечно, скучаю.

Ранее MSK1.RU рассказывал об айтишнике Олеге, который вместе с десятками своих коллег перебрался в Белград. Он объяснил MSK1.RU, как устраивает свою новую жизнь в Сербии. Мы также писали о программисте, который поселился в Батуми и считает, что вряд ли в ближайшее время снова окажется на родине. Мы также рассказывали о москвичах, которые уволились с хороших работ, взяли кошку и сели в самолет до Турции, где сейчас и живут.