Построили на кладбище, расстреливали жильцов: как появился легендарный дом с аркой в центре Ярославля

Каждый ярославец хоть раз проходил мимо четырехэтажного дома с аркой в самом центре города — на Красной площади. Монументальное здание сталинской эпохи стоит фоном памятнику революционеру Владимиру Ленину. История дома окутана мифами и легендами, связанными с советскими репрессиями.

В этом тексте рассказываем историю появления одного из самых узнаваемых в Ярославле зданий. И о том, кто и как в нем живет сейчас.

До начала 1930-х годов на месте дома с аркой располагались церкви Симеоновского прихода: летняя Симеона Столпника и зимняя — Введения во храм Богородицы и кладбище при них. Слева от церквей располагалось пожарное депо с каланчой, а справа — здание Ярославской губернской мужской гимназии.

В начале 1930-х годов во время власти большевиков церкви были снесены. Вместо религиозных сооружений было решено построить жилой дом на 60 квартир для руководящих и инженерно-технических работников Ярославского резино-асбестового комбината, который в свое время был крупнейшим предприятием химической и резиновой промышленности в Советском Союзе. В годы первой пятилетки город в целом активно застраивался. Ярославль входил в число городов Советского Союза, развивавшихся как индустриальные центры. Площади заводов и предприятий расширяли, увеличивали численность сотрудников. Соответственно, для последних требовалось жилье.

— Здание, о котором мы говорим, было построено в середине 1930-х годов. Дом изначально планировался для советской технической элиты. Масштаб строительства, который начался в годы первой пятилетки, потрясал. На севере от Ярославля, сразу же за Городским валом (нынешний проспект Ленина), фактически строился новый Ярославль. Если посмотреть площадь заводов, которые планировались, а два завода вошли в перечень сверхударных коммунистических строек, которых всего по Советскому Союзу было 19. Это резино-асбестовый комбинат и завод синтетического каучука. Масштаб был такой, что площадь двух этих заводов равнялась или даже превышала площадь остального Ярославля. Поэтому я и говорю, что это фактически был второй Ярославль — промышленный, советский, индустриальный. Понятное дело, что под такой размах строительства и для дальнейшей эксплуатации этих предприятий требовались новые жилые фонды, новая социально-культурная инфраструктура и так далее. И тогда весь окраинный нынешний проспект Ленина переоборудовался под жилой поселок резино-асбестового комбината, и для самой верхушки этого предприятия был построен этот самый дом с аркой. Потому что это центр города, это престижно, — объяснил заведующий кафедрой регионоведения и туризма исторического факультета Демидовского университета Андрей Данилов.

Для выполнения амбициозного проекта привлекли выпускников ВХУТЕМАСа — одного из лучших на тот момент учебных заведений для будущих архитекторов в стране. Учеников известного архитектора Ивана Жолтовского и его коллег Михаила Парусникова и Ивана Соболева.

Архитектор Наталья Сапрыкина, автор книги «Советская архитектура Ярославля: реальность и виртуальность», говорит, что отчасти уникальность дома с аркой обусловлена именно архитекторским составом, работавшим над проектом. В основном квадрига Жолтовского работала в Москве, в Ярославле всего два здания, к которым приложили руку ученики именитого архитектора, — дом на Красной площади и здание Центробанка на Комсомольской улице.

— Во-первых, это уникальный авторский состав. У нас очень мало произведений учеников Ивана Жолтовского, из его квадриги. То есть у него было четыре ученика, которые впоследствии с ним работали. Считалось, что одни из его самых выдающихся учеников — Парусников, Кожин, Соболев и Гольц. Уникальность для Ярославля заключается в том, что эти люди строили и проектировали в основном для Москвы. Второй момент — это особый облик этого здания. Потому что он, по сути дела, передает характеристику триумфальной арки. В данной ситуации сама композиционная идея отличается характерными особенностями, поскольку там заложена очень много смыслов. Это середина 1930-х годов, триумфальное построение социалистического общества — тогда появилось новое стилистическое направление, здание выполнено в постконструктивизме, с элементами ренессанса. Но в классической, неоренессанской системе, характерной для Жолтовского, — объяснила Наталья Сапрыкина в беседе с корреспондентом 76.RU.

По мнению эксперта, проект дома в стилистике постконструктивизма на Красной площади помог связать воедино разнохарактерную застройку центральной части города, которая формировалась в разное время. Замысел экспертов помог воплотить в жизнь здание, которое выглядело не менее торжественно и монументально, чем храмовый комплекс, который раньше там располагался.

— Вообще у нас в городе не много постконструктивизма. По сути дела, это уникальный экспонат, уникальный образец. Он достоин особого отношения к себе. В то время было важно заменять символы предыдущих эпох на какие-то современные социалистические установки. Поэтому важно было создать здание, которое было бы эквивалентно по своим архитектурно-художественным характеристикам, комплексным, и при этом он не ухудшил характеристики самой площади и ее ансамбля. Это здание очень хорошо вписалось с точки зрения самого масштаба, элементов в структуру самой площади. Известный факт о том, что изначально на этом месте хотели вписать первую советскую гостиницу, было очень много дебатов, и в конце не так просто выбрали проект выдающихся московских архитекторов, — рассказала Наталья Сапрыкина.

В 1936 году строительство здания было завершено. Во дворе дома планировали разбить сквер с фонтаном, но проект в жизнь не воплотили. Вместо этого в 1939 году установили памятник Владимиру Ленину перед домом, до этого монументу никак не могли найти подходящее место в городе. По одной из версий, бронзового вождя мирового пролетариата хотели поставить на площади перед Волковским театром. В итоге было решено, что памятник своим видом подчеркнет центральную ось арки «сталинки» на Красной площади.

— До 1939 года фактически постоянного монумента Ленину не существовало в городе. С 1934 года его пытались поставить, искали куда. Скульптура была приобретена, изначально планировали установить ее на место гостиницы «Ярославль», впоследствии — на Театральной площади перед Волковским театром. Пытались вписать по центру Красной площади. Есть разные версии поиска постановки этого объекта. А вот благодаря формообразованию здания на Красной площади получилось идеальное место в этом сквере. Очень выразительный архитектурный ансамбль. Даже со скульптурой с идеологическим подтекстом. Получается, у нас эта триумфальная арка, Ленин, обращенный лицом к площади, улице Советской, по которой проходили шествия, демонстрации. То есть самые важные мероприятия в период советского времени. Здание действительно организовало эту площадь, — подытожила архитектор.

Как и планировалось, когда «сталинка» была готова, в квартиры заселили главенствующую верхушку и часть сотрудников Ярославского резино-асбестового комбината. Квартиры на тот момент были коммунальными, поэтому людям выдавали комнаты. Помимо начальства, в «сталинке» должны были расположиться художники — последний этаж планировали оформить как художественную галерею.

— Кроме всего прочего, если обратить внимание на верхний этаж, он выполнен немножко в итальянском стиле, с арками. Он изначально планировался под творческую интеллигенцию, под художников. Потому что хороший свет, вид на центр города. Несмотря на то что тогда гнобили религию и храмы, было понимание того, что эти маковки куполов вдохновляли людей на творчество, — рассказал заведующий кафедрой регионоведения и туризма Андрей Данилов.

К несчастью, именно к моменту заселения сотрудников комбината в стране начал работать маховик репрессий. За тем, кого признавали изменниками родины, врагами народа или вредителями, в ночи приезжали так называемые черные воронки — автомобили для перевозки арестантов. Люди стали опасаться за свои жизни, ведь чтобы попасть под гнет репрессивной машины, не обязательно нужно было быть в чем-то виноватым. Достаточно было просто доноса от недоброжелателей или невыполнения плана на работе.

— Мы должны понимать, что начиная с декабря 1934 года, как только дом был сдан в эксплуатацию, начался большой сталинский террор. Убийство в Ленинграде Сергея Мироновича Кирова при невыясненных обстоятельствах. Некоторые исследователи считают, что это убийство было спровоцировано сталинским НКВД как раз с целью развязать террор против тех, кто ему мешал. И вот с 1935 года ситуация накалялась до 1938 года, который стал пиком репрессий. Дальше был небольшой спад, но это относительно. Если мы с вами посмотрим на то, что произошло с жильцами этого дома. Большинство расстрелянных и многие из тех, кто не был расстрелян, но увезен в черном воронке где-то в ночи и, может быть, в дальнейшем сгинул в сталинских лагерях ГУЛАГа, в Сибири или на Севере, а может, кто-то потом вернулся и был реабилитирован, многие из них — это представители руководства резино-асбестового комбината. И вот только с этим и связано то, что этот дом приобрел в Ярославле зловещую славу. Как дом репрессированных и так далее, — пояснил Андрей Данилов.

Официальной версией, почему забирали сотрудников ярославского резино-асбестового комбината, как правило выступало невыполнение планов на предприятии. Показатели для завода ставились едва ли достижимые.

— История, связанная с чисткой на резино-асбестовом комбинате, очень мутная, честно сказать. Так называемые следственные органы второй половины 1930-х годов вменяли вину тем, кого они потом приговаривали либо к высшей мере, либо к каким-то срокам заключения. А вина состряпана по большому счету. Якобы сотрудники недостаточно хорошо работали, соответственно, руководство недостаточно хорошо руководило, срывало планы. А надо сказать, что планы в первой пятилетке часто были нереальные, невыполнимые и фантастические. Как мы бы сейчас сказали, от балды. А при этом резино-асбестовый комбинат проектировался как крупнейший завод мира в тот момент, — объяснил Андрей Данилов.

— Проектная мощность была на 100 тысяч рабочих. Представляете, каким был руководящий состав? Неслучайно в конце 1930-х годов резино-асбестовый комбинат разделили на 8 частей. И нынешний шинный завод — это самая крупная часть резино-асбестового комбината. Причиной этого разделения стало в том числе то, что руководство комбината якобы не справляется с управлением заводом и срывает планы. Естественно, здесь же и политическая подоплека: раз не успевают, а должны успевать, значит — вредители, враги, троцкисты, бухаринцы и подобные обзывательства того времени. А ведь эти люди жили и в других районах Ярославля, расстреляли не только жителей дома с аркой. Несколько сотен человек сгинули в гулаговских концлагерях, часть отделалась увольнениями. После этого завод разделили на несколько частей. История этого дома — это лишь отражение тех зловещих политических процессов, которые происходили в нашей стране во второй половине 1930-х годов, — рассказал Андрей Данилов.

В конечном итоге на предприятиях ЯРАКа было расстреляно 60 человек, 10 из которых были жильцами дома с аркой. Сервис «Яркипедия» приводит список имен расстрелянных квартирантов дома, опираясь на материалы книги «Не предать забвению. Книга памяти жертв политических репрессий. Т. 1. — Ярославль»:

• Вечерковский Ян Казимирович, временно исполняющий обязанности технического директора ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 27 декабря 1936-го. Расстрелян 15 июля 1937-го. Реабилитирован 22 июля 1957-го. На момент гибели ему было 65 лет;
  

• Мерзликин Федор Иванович, инженер ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 14 января 1937-го. Расстрелян 15 июля 1937-го. Реабилитирован 22 августа 1957-го. На момент гибели ему было 64 года;
  

• Замошников Дмитрий Михайлович, инженер-технолог, руководитель группы экспериментального отдела ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 18 января 1937-го. Расстрелян 21 июля 1937-го в Москве. Реабилитирован 22 августа 1957-го. На момент гибели ему было 35 лет;
  

• Шмаров Николай Алексеевич, инженер-технолог, начальник технического отдела шинного завода ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 11 февраля 1937-го. Расстрелян 15 июля 1937-го. Реабилитирован 22 августа 1957-го. На момент гибели ему было 45 лет;
  

• Швальбе Альфред Фридрихович, начальник сектора Ярославского резино-асбестового комбината. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 12 февраля 1937-го. Расстрелян 15 июля 1937-го. Реабилитирован 22 августа 1957-го. На момент гибели ему было 50 лет;

• Кузнецов Алексей Григорьевич, секретарь парткома ВКП (б) ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 22 июня 1937-го. Расстрелян 15 сентября 1937-го в Москве. Реабилитирован 21 июня 1958-го. На момент гибели ему было 35 лет;

• Воронцов Семен Осипович, 1899, директор Ярославского сажевого завода. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 26 июня 1937-го. Расстрелян 31 декабря 1937-го. Реабилитирован 16 апреля 1959-го. На момент гибели ему было 36 лет;

• Кошкин Михаил Иванович, 1894, начальник спецотдела ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 3 февраля 1938-го. Расстрелян 3 октября 1938-го у деревни Селифонтово. Реабилитирован 24 октября 1957-го. На момент гибели ему было 44 года;

• Добровольский Николай Яковлевич, начальник энергосектора ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 9 февраля 1938-го. Расстрелян 7 июня 1938-го. Реабилитирован 1 июня 1957-го. На момент гибели ему был 41 год;

• Дайнов Эммануил Львович, заместитель начальника техотдела шинного завода ЯРАК. Проживал в Ярославле, ул. Советская, 21. Арестован 1 июня 1938-го. Расстрелян 3 октября 1938-го у деревни Селифонтово. Реабилитирован 20 июля 1957-го. На момент гибели ему было 36 лет.

После этого местные начали сочинять байки. Мол, по ночам жильцы дома с аркой слышат скрипы и стоны. Здание, построенное на месте кладбища, прозвали «нехорошим домом».

Жители дома смогли выдохнуть после окончания репрессий. Но в 1990-е годы дом с аркой вновь стал местом трагедии, правда, уже криминального характера. Рядом со зданием застрелили криминального авторитета.

Что там происходит теперь

Сейчас многие жильцы дома и не вспоминают о дурной славе, которой здание было окутано несколько десятилетий назад. Но живущие тут с рождения люди кивают: дом стоит на месте кладбища.

Эмме Ивановне 85 лет. Она живет в легендарной «сталинке» в центре почти с рождения. Женщина появилась на свет в 1938 году, а в 1939-м ее родители получили комнату в одной из коммунальных квартир в доме с аркой как работники шинного завода. Обрадовавшись, пара собрала троих детей и поехала занимать комнату площадью 20 квадратных метров.

— Мне года не было, как сюда приехали. Больше из старых жильцов тут никого не осталось. Коммунальные квартиры были раньше, разъехались все. Тут были двух-, трех-, четырехкомнатные квартиры. И в каждой комнате — по семье. А сейчас таких не осталось, все занимают индивидуально. Мы сначала жили в одной комнате трехкомнатной квартиры. На 20 квадратных метрах — 5 человек: родители наши и трое детей. В других комнатах этой квартиры тоже жило по семье. У всех раньше было по три ребенка. Наверное, было нам тесно, но мы этого особо не замечали. Людей много, туалет один. Какие удобства? Но раньше люди мирились, — рассказала пенсионерка.

Эмма Ивановна не помнит, сколько лет они прожили в этой комнате. Позже ее родителям выделили целую двушку на семью в этом же здании за выслугу лет. С тех пор семья из трех человек занимала целую квартиру.

— Опять же потому что отец работал на шинном заводе, да и мама там же работала. В основном тут все шинники были, — объяснила Эмма. — Детей тут мало сейчас. Ходят слухи, что в те времена репрессий, году в 1938-м, брали тут людей. Начальство здесь жило, пострадавших много было. Очень много людей забрали. Ну чего нам-то, лет было мало, а родители ничего не рассказывали. Конкретно никого не могу назвать, но очевидно, что так это и было. Тут же начальство комнаты в основном получало. Конечно, кто-то попал под репрессии. Так нескольких ребят я помню. Что они жили без отца, что отца взяли, как тогда говорили. Но я тогда слишком мала была, чтобы что-то понять.

Сейчас Эмма Ивановна живет в квартире с мужем. Жилье в историческом доме ей досталось по наследству. Двое братьев на него не претендовали, уступили квадратные метре сестре, вышедшей замуж. Поначалу Эмма с супругом и детьми делила квартиру с родителями.

— Двое моих братьев учились в другом городе. Получилось, что поначалу тут жили наши родители, плюс мы, когда я замуж вышла. А у нас двое детей. И, в общем-то, по существу получалось, что мы всегда не менее пяти человек жили в этой квартире. Сейчас втроем: мы с мужем и наша дочка уже взрослая. Но в основном в доме у нас сейчас люди живут и в двухкомнатных квартирах по одному, и в трехкомнатных. Сейчас вот люди разъехались, у всех условия улучшились. Новые жильцы эти квартиры уже покупали, есть несколько родственников бывших жильцов, но их меньше.

Помнят жильцы и события Великой Отечественной войны. Хоть Эмма Ивановна тогда была совсем ребенком, рассказывает, как жильцы во время воздушной тревоги спускались в подвалы.

— В каждом подъезде есть выход в подвал. И они укреплены, сделаны с поворотами. Жители дома спускались и во время бомбежек сидели в подвалах. Потом эвакуация была. Чтобы шинный завод не разбомбили, его решили эвакуировать в Омск. Семьи работников, которые тут жили, тоже отправлялись в Омск. Но только доехали дотуда, и выяснилось, что больше не было опасности захвата. И как только немцев погнали от Москвы, шинный завод возродили. Бомбежки в Ярославле по заводам потом еще были, но не очень сильные, — предались воспоминаниям пенсионерка и ее супруг. — Во время войны была лишь холодная вода, приходилось ходить в баню. Газа не было, в каждой квартире стояла печка, топили дровами. Потом печки уничтожили, провели газ. Сначала балонный, потом во дворе большая емкость была вкопана. Потом, как у всех, — по трубам. Сейчас у нас кухня, ванная, туалет. Площадь 55 метров в двушке, нормально нам.

Не смирились только старожилы дома с машинами: весь двор-колодец исторического дома ими заставлен:

— Вы сейчас, наверное, заметили, что у нас не двор, а гараж. А раньше вот что было. Не было этих больших деревьев. Жители посадили их, они выросли. Тут во время войны, помню, чего только не было. Одно время даже огород выращивали. Потом спортплощадка была. Волейбольная, теннисная. Детей был полный двор. Вот я как-то тут рассчитывала, примерно моего возраста, ну мне-то три года было, когда война была. Но мне вспоминается всё. Так вот прикидываешь — тут во дворе моего возраста человек 200 было. Все гуляли, играли, а сейчас гараж настоящий, — сокрушается пенсионерка.

Пенсионеров в доме осталось не так уж и много — в основном квартиры занимают молодые пары.

— Пожилые уже уходят. А так квартиры выкупает и занимает их молодежь. Трехкомнатная квартира в нашем доме миллионов пять стоила, но это лет 5–6 назад. У нас в доме все перекрытия деревянные. Это недостаток. Сейчас все дома блочные, железобетонные и так далее. А тут всё деревянное. Но люди покупают квартиры и меняют всё, вплоть до деревянных балок. Но вообще через 100 лет дому должны делать капитальный ремонт. Неизвестно, будет это делаться в 2036 году или нет. Всё зависит от обстановки финансовой в стране. Косметический нам даже в подъездах сделать не могут. Жильцы подъездов, что побогаче, сами сделали. А у нас ничего. У нас вообще-то мэр жил. Волков который, предыдущий. Он жил на четвертом этаже в третьем угловом подъезде. А кто сейчас там живет, не знаем. Так там наверняка всё хорошо. А мы вот ждем, когда нам косметический ремонт сделают, — пожаловались Эмма с супругом.

На вопрос о том, действительно ли в доме живут призраки, пара лишь отмахивается. Говорят, всё это выдумки, чтобы народ попугать.

— Такая ерунда! Я тоже как-то читала заметку, мол, ходят такие слухи. Мы такого никогда тут не видели и не сталкивались, хоть живем с рождения. Это всё байки. Может, потому что на месте кладбища построены. Так в Ярославле много таких домов. Церкви сносили и здания возводили. От жителей мы такого никогда не слышали, только в газетах про это и пишут, — убежденно проговорила Эмма Ивановна. — Никаких призраков тут нет.

Мы уже рассказывали историю появления пожарной каланчи на Красной площади. Ее создателя расстреляли, а ярославцы считали постройку уродливой.