За точкой невозврата

На днях попались мне на глаза фотографии женщин, которые служили надсмотрщицами в немецких концентрационных лагерях во время Великой Отечественной войны. Разные лица – есть очень красивые, есть самые обычные, есть уродливые. Без жутких биографических справок внизу многих можно было принять за самых рядовых дам эпохи 40-х. И никакой вроде бы печати порока на лице, а почитаешь, что творили, – и людьми-то некоторых трудно назвать.

Конечно, были среди них действительно исчадия ада, предполагаю, что там не обошлось без какой-то сложной психической патологии сексуально-политического характера. Но в массе-то – обычные тетки, которые целенаправленно шли делать карьеру, продвигались по служебной лестнице, творили орднунг и были добропорядочными гражданками общества. И вот мучает меня одна мысль: в какой момент они перешли ту черту абсолютного зла, за которой можно было издеваться над людьми, унижать и убивать их? Ведь что-то происходило в их голове, какой-то мыслительный процесс шел в эти моменты? Как объясняли они свои действия сами себе? Любой убийца проходит в своей жизни точку невозврата и, подозреваю, зачастую она возникает раньше, чем было совершено преступление. Вот только когда?

Недавно русскоязычный Интернет облетела история девушки с синдромом Дауна, которая вышла замуж. Фотографии совершенно счастливой пары прилагались. И комментарии. Лучше бы их не читать. Люди взяли на себя функцию судей и обсуждали морально-нравственную подоплеку «поступка» девушки-инвалида: а имела ли она право выходить замуж да и вообще быть счастливой, ведь она ущербная? Но это еще ладно. Договорились до того, что такие «бракованные» не имеют права жить. У нас в стране вообще к людям с ограниченными возможностями отношение своеобразное – либо ненависть, либо унижающая всякое достоинство жалость. Но так вот решать их судьбу путем качественного отбора – это, по-моему, чересчур. И это не какие-то там тролли, хотя и не без них, обычные люди.

Как-то помню, очень хорошо знакомый мне человек совершенно серьезно говорил, что детей-инвалидов нужно сдавать в интернаты, так как все они «овощи» и за ними нужен соответствующий уход. Это был абсолютно нормальный человек, умный, цивилизованный. Точка невозврата в данном случае пройдена? Отдаст этот человек своего ребенка, если вдруг, не дай бог, он окажется глубоким инвалидом, в социальное учреждение? Или, может, поддержит программу какого-нибудь сумасшедшего политика по изоляции инвалидов от нормального общества (чего уж там, было и такое). Я не знаю.

Истории о бродячих животных тоже пестрят подобными комментариями – отловить, сдать на живодерню, отравить, застрелить, убить. Их много, очень много. И это тоже самые обычные люди. Знаю женщину-педагога, которая взяла себе породистого пса, холила и лелеяла его. Хвасталась всем, какая у нее милая собачка. А потом отнесла в ветеринарную клинику на усыпление. Это животное никого не покусало, ни на кого не набросилось. Просто собачка ходила по ночам и стучала когтями, мешая спать хозяевам. За что и поплатилась.

Я уже молчу о новостях, в которых погибают дети, о ДТП со смертельным исходом, о педофилах и прочем ужасе. Что только не обещают виновникам преступлений – подвесить за определенные органы, посадить на кол, расстрелять и так далее. Фантазии поистине безграничны. Но чем тогда все эти люди отличаются от преступников? А вдруг они на самом деле смогут вот так, без суда и следствия, совершить самосуд? И нужно ли им будет для этого, чтобы человек совершил действительно что-то ужасное, или же «крышу сорвет» на какой-то мелочи?

Много вопросов, которые пока остаются без ответа. Могу только предположить, что подобная реакция связана с отсутствием ощущения ценности жизни как таковой. И еще с безмерным, раздутым по непонятным причинам самомнением, позволяющим так легко развешивать ярлыки, вершить (пусть даже в мыслях и высказываниях) чужие судьбы, брать на себя ответственность за то, жить кому-то или нет. Когда это один человек, не так страшно. А когда толпа?