Я заключил краткосрочный контракт с 150-й мотострелковой дивизией военной части 22179, пулеметчик, – говорит Алексей Хабибуллин. – 3 июля мы в составе части выполняли задание командования на территории ЛНР. КамАЗ, на котором мы ехали, в районе Лисичанска подорвался на противотанковой мине. У меня в итоге была сломана левая лодыжка, я получил контузию, сотрясение мозга, разрыв внутренних органов с внутренним кровотечением.
Раненого Хабибуллина отвезли сначала в Луганск, где оказали экстренную медпомощь, а затем 5 июля доставили в Ростовский военный госпиталь №1602. Там Алексея прооперировали, а спустя три дня санавиацией вывезли в московский госпиталь имени Бурденко.
– В этом госпитале лечащий врач ни мне, ни другим раненым контрактникам из палаты никакого внимания не уделял. Вообще не видели его первые несколько дней! В моей истории болезни не оказалось снимков из Луганского и Ростовского госпиталей. Когда спросил, а где мои документы, врач заявил: "Это не твое дело!" – рассказывает Хабибуллин.
У него кровь шла через рот, он не мог разговаривать. С главврачом московской клиники (после первого перевода из ростовского госпиталя) было даже бесполезно обсуждать его лечение, состояние – они же все видели, что с ним происходит, но к нему даже никто не подходил! Отвратительное отношение. Мне очень жалко ребят. Часть погибнет не в бою, а вот так уже дома – от халатности и равнодушия, – возмущается сестра Алексея Яна Шарыпова. – Про раненых контрактников вообще часто забывают, стоит им стать "непригодными для боя". Экономят на них деньги!
Удалось вытащить, собрать деньги на долечивание и дорогу брата только чудом, благодаря всем, кто откликнулся на наш благотворительный сбор. И сильно помогли его сослуживцы, с которыми он воевал еще в Чечне. Они скинулись деньгами и собрали порядка 100 тысяч на билеты – на эти деньги он смог продержаться в Ростове первое время после выписки, потому что ему нужно было время на поправку. Леша же был в жутком состоянии, в том числе после последней выписки, а в военном госпитале Ростова вообще чуть не умер.
Я заключил краткосрочный контракт с 150-й мотострелковой дивизией военной части 22179, пулеметчик, – говорит Алексей Хабибуллин. – 3 июля мы в составе части выполняли задание командования на территории ЛНР. КамАЗ, на котором мы ехали, в районе Лисичанска подорвался на противотанковой мине. У меня в итоге была сломана левая лодыжка, я получил контузию, сотрясение мозга, разрыв внутренних органов с внутренним кровотечением.
Раненого Хабибуллина отвезли сначала в Луганск, где оказали экстренную медпомощь, а затем 5 июля доставили в Ростовский военный госпиталь №1602. Там Алексея прооперировали, а спустя три дня санавиацией вывезли в московский госпиталь имени Бурденко.
– В этом госпитале лечащий врач ни мне, ни другим раненым контрактникам из палаты никакого внимания не уделял. Вообще не видели его первые несколько дней! В моей истории болезни не оказалось снимков из Луганского и Ростовского госпиталей. Когда спросил, а где мои документы, врач заявил: "Это не твое дело!" – рассказывает Хабибуллин.
У него кровь шла через рот, он не мог разговаривать. С главврачом московской клиники (после первого перевода из ростовского госпиталя) было даже бесполезно обсуждать его лечение, состояние – они же все видели, что с ним происходит, но к нему даже никто не подходил! Отвратительное отношение. Мне очень жалко ребят. Часть погибнет не в бою, а вот так уже дома – от халатности и равнодушия, – возмущается сестра Алексея Яна Шарыпова. – Про раненых контрактников вообще часто забывают, стоит им стать "непригодными для боя". Экономят на них деньги!
Удалось вытащить, собрать деньги на долечивание и дорогу брата только чудом, благодаря всем, кто откликнулся на наш благотворительный сбор. И сильно помогли его сослуживцы, с которыми он воевал еще в Чечне. Они скинулись деньгами и собрали порядка 100 тысяч на билеты – на эти деньги он смог продержаться в Ростове первое время после выписки, потому что ему нужно было время на поправку. Леша же был в жутком состоянии, в том числе после последней выписки, а в военном госпитале Ростова вообще чуть не умер.