«Нас бомбили почти две недели»: ярославна рассказала о жизни в Израиле в 2021 году

Ярославна Татьяна Хазина уже два года живет в Израиле. За эти два года она успела пережить многое, в том числе и обстрелы со стороны сектора Газа. Последние были не так давно — в мае этого года. В курортном городе Бат-Ям Татьяна живет с мужем и ребенком. Она рассказала, как пряталась в бомбоубежище во время обстрелов, кем работает в Израиле, как страна переживает пандемию. А также о ценах на продукты и развлечения.

За восемь месяцев видела мужа два раза

— Расскажи, как ты познакомилась с мужем. Он израильтянин?

— С мужем мы познакомились в Ярославле, в одном из баров, куда я зашла с подругами после матча ярославского «Локомотива» отпраздновать победу любимой команды. Через полгода мы начали жить вместе. У него уже было гражданство Израиля — его родители, он и его младший брат репатриировалась в 90-х годах, так как дед моего мужа был еврей. Они прожили там десять лет, но потом вернулись обратно. На момент нашего знакомства он постоянно проживал в России уже более десяти лет. При этом ни мой супруг, ни его родители не евреи. Хотя на Хануку свекровь свечи зажигала.

— Как пришла мысль переехать на ПМЖ в Израиль? Это ваше общее с мужем решение?

— Мысль попробовать переехать жить в другую страну у меня была давно, не в последнюю очередь потому, что по отцу я имею немецкие корни и для таких, как я, существует специальная программа для переезда на ПМЖ в Германию. В первую очередь, я и рассматривала Германию, конечно же. Но, подумав, мы решили идти по пути наименьшего сопротивления и поехать в Израиль, так как у мужа уже есть гражданство, он свободно владеет ивритом и английским, и это давало нам надежду на более быструю и легкую ассимиляцию.

— Насколько быстро ты получила гражданство Израиля? Это было трудно?

— У нас процесс переезда получился совсем не быстрым. Муж поехал первый, чтобы найти работу и подготовить почву. Но после того как он заявил о своем желании перевезти семью за собой, для нас свободный въезд закрылся. Теперь мы должны были собрать и заверить большое количество документов и подать в посольство Израиля, только после этого мы могли получить разрешение на въезд. В итоге разрешение на въезд мы получили спустя восемь месяцев. За это время с мужем я виделась два раза, когда он приезжал на прием в посольство. Повторюсь, что, если бы мы не путались в документах и лучше изучили вопрос, мне кажется, что получилось бы всё быстрее. Потом я уже узнала, что многие как туристы въезжают со своими супругами-израильтянами в страну и уже там начинают процедуру. С одной стороны, ты не расстаешься с любимым человеком, но, с другой, там надо сразу где-то и на что-то жить, но не имея разрешения на работу, а только маленького ребенка на руках. Думаю, было бы безумно сложно, так что наш способ переезда был для нас оптимальным. Еще в посольстве Израиля в Москве мы с мужем проходили раздельное собеседование, где проверяли, не является ли наш брак фиктивным. Уже после переезда в Израиль в местном отделении МВД муж подал документы, и для меня началась «СтуПро» — ступенчатая процедура получения гражданства. В нашем случае она подразумевает, что каждый год мы приходим в МВД, где заведено наше дело, с необходимыми документами и показываем, что Израиль для меня стал центром жизни, а брак наш крепок и нерушим. Вначале мне выдали рабочую визу где-то на полгода. После я получила вид на жительство, который практически уравнивает меня в правах с гражданами страны, но я не могу голосовать на выборах, и есть тонкости в получении ипотеки и кредитов, но для нас это сейчас не актуально. Вся процедура длится минимум пять лет. Я знакома с парой, у которой она затянулась на восемь, и это не предел, так как каждый случай рассматривают индивидуально, и за время процедуры даже нежелательно выезжать из Израиля дольше, чем на две недели. В противном случае все более длительные выезды также продлевают процедуру. Еще нам пришлось сделать анализ ДНК для сына на подтверждение отцовства, так как выходила замуж я уже беременной, а по местным требованиям от вступления в брак до рождения ребенка должно пройти минимум 300 дней. После анализа наш сын автоматически получил гражданство, что, помимо всех «плюшек» полноправного израильтянина, обязывает его отслужить в армии три года, когда ему исполнится 18 лет.

— Как твои родственники восприняли этот брак и твой переезд?

— Нормально, как и любой другой брак. Мы два года до замужества встречались, вместе жили, так что всё довольно прозаично. Решением о переезде я тоже никого не удивила. Помню, мама мне сказала: «Я всегда знала, что ты не будешь жить в России».

— Тебе было страшно? Из-за того, что ты там никого не знаешь, из-за неспокойного положения?

— Страшно мне стало, когда самолет приземлился в Израиле. Пришло ощущение, что я попала в другой, незнакомый мне мир и теперь надо заново учиться жить. Первые месяцы было очень сложно. Помню, что даже поход в магазин для меня был стрессом. С неспокойным положением в стране я столкнулась спустя полгода после переезда. Тогда ЦАХАЛ (вооруженные силы Государства Израиль и главный орган его безопасности. — Прим. ред.) ликвидировал важную фигуру в ХАМАС (палестинское исламистское движение, правящее в секторе Газа. — Прим. ред.), и последний начал мстить. Было выпущено несколько ракет, как сейчас помню — это был мой второй рабочий день в стране. Детские сады закрыли, поэтому я вернулась домой. Тогда было страшно, хотя, конечно, сейчас, когда мне есть с чем сравнить, я понимаю, что это были цветочки.

— Кем ты работаешь в Израиле?

— Сейчас я продавец в большом сетевом магазине одежды. Первую работу, когда я была еще на рабочей визе, я нашла на складе нижнего белья. Потом мне предложили хорошую должность в другой сфере, я решила попробовать, но не хватило знания иврита, я отказалась. Сейчас занимаюсь с преподавателем по скайпу. Стараюсь на работе больше говорить, но не могу сказать, что для меня это просто.

— Где именно вы живете? Это благополучный район?

— Первые два месяца мы жили у друга детства моего мужа. Потом нашли квартиру в приморском городе Бат-Ям, где сейчас и живем. Когда мне удалось познакомиться со страной поближе, я поняла, что с выбором города мы поспешили. Репутация у города не самая лучшая: высокий уровень преступности, в общей массе — старые постройки, город грязный и имеет не самый ухоженный вид. Сейчас мэрия Бат-Яма делает шаги к тому, чтобы сделать из него полноценный туристический центр, но понятно, что займет это не один год. В Бат-Яме проживает 30% русскоязычного населения, и это самое большое количество по всему Израилю. Думаю, в первую очередь нашего брата привлекает море в пешей доступности, а во вторую — близость к крупным центральным городам Тель-Авив и Холон, где проще найти работу. В городе много приезжих из Грузии, Украины, бухарских евреев. Еще в городе проживает 30% религиозного населения, что убивает надежду, что когда-нибудь в шабат здесь будет ходить общественный транспорт. Для меня это одно из самых больших неудобств. Живя в Бат-Яме, я заметила интересную вещь: если где-то на стене нарисован мужской половой орган, то рядом обязательно будет три емкие русские буквы, называющий этот орган. Видимо, не может русская душа без привычной атмосферы.

— Как израильтяне относятся к русским?

— Я шучу, что здесь все немного друг друга ненавидят. Израиль — как современный Вавилон, здесь собрано столько народов, языков, культур, что просто голова кругом. И все пытаются ужиться рядом, на очень небольшой территории. Но, как и, наверное, везде, если ты нормальный человек, то и отношение к тебе будет нормальным. У нас есть приятель родом из Эфиопии, мы общаемся с местными коренными жителями, так что, если ты из России и говоришь по-русски — просто быстрее учи иврит и вливайся в среду. О, вспомнила, что видела на остановке объявление на русском языке о работе, а рядом на иврите кто-то написал: «Вы живете в Израиле! Пишите на иврите!» Крик души прямо. Но такое встретишь только в Бат-Яме.

— Ты соблюдаешь шабат, отмечаешь местные праздники? Приняла иудаизм?

— Нет, не соблюдаю, иудаизм пока тоже не планирую принимать. Но я понимала, куда еду, поэтому с уважением отношусь к местной культуре и вере. Сын мой сразу пошел в государственный сад, поэтому про шабат он уже знает больше меня. Я стараюсь, чтобы на местные праздники у нас дома тоже были все атрибуты и правильно накрытый стол, в первую очередь, чтобы сын чувствовал себя комфортно среди местных детей. В прошлом году у нас в городе на этой почве был небольшой скандал — в торговом центре поставили елку в середине декабря. Это каким-то образом очень оскорбило местную религиозную общину — они собирали подписи, требовали убрать символ Рождества. Но елка осталась, так как большинству она всё равно не мешает, а некоторым даже нравится — как минимум она красивая.

Бомбежки длились 11 дней

— Расскажи про последние бомбежки. Сколько это длилось? Вы где-то прятались?

— Конечно, прятались. Здесь практически в каждом доме предусмотрено бомбоубежище, в более новых домах их делают прямо в квартире — специальная укрепленная комната, где должна спрятаться семья в случае бомбежки. У нас такой роскоши нет, мы спускались в общедомовое убежище. Продлилось это 11 дней. То есть мы спускались туда, когда ракеты сбивали над нашим городом. Например, ночью слышим сирену, бежим в бомбоубежище, сидим там минут 20, потом ждем ещё 15. Возвращаемся в квартиру. Через минут 10 опять начинался обстрел, опять бежим. То есть всегда были в ожидании. Об обстрелах ХАМАС предупреждал, но его обещания как-то затянулись, и я, неопытная, расслабилась и подумала, что это всё разговоры с целью запугать. Когда мы услышали первую сирену, я с сыном была в парке. Никогда бы не подумала, что так быстро смогу с ним бежать. Спрятались в ближайшем доме, слышали, как «Железный купол» сбивает ракеты. Добираться до дома было страшно, так как шли через местность, где негде спрятаться. Но самое тяжелое — это ночные обстрелы, когда за 1,5 минуты вся семья должна спуститься в бомбоубежище. Я долго отходила. Не могла спать нормально. Но вот на юге страны творился настоящий ад. Не хочу даже представлять, что такое бомбежка каждые 15 минут… Погибшие есть с обеих сторон. Это война.

— В такие моменты тебе не хочется вернуться в Россию?

— Хочется! Война — это не норма жизни, ни один здравомыслящий человек не хочет находиться в этом состоянии. Когда читаешь новости о погибшем от осколков ракеты ребенке, еще и чувство вины начинает съедать, что своего сына привезла сюда. Для меня тема именно этого конфликта сложная. Противостояние длится очень долго, и не всё там так однозначно. Но в любом случае я пацифист и не хочу переживать обстрел когда-либо еще, хоть и говорят, что здесь каждые пять лет конфликт переходит в активную фазу.

Про пандемию и вакцинацию

— Расскажи про вакцинацию. Она обязательна в Израиле? Твоя семья и ты уже сделали прививки?

— Я вакцину сделала, мой муж нет. После второй прививки чувствовала себя плохо около суток. Нет, вакцинация не обязательна, но крайне желательна. Могут отказать в работе из-за отсутствия прививки, например. Поскольку тема для всех эта всё равно относительно новая, то правила здесь меняются с молниеносной скоростью. Например, 29.07 был введен «Зеленый стандарт». Это значит, что в какие-то места, где находятся более 100 человек, нельзя входить, если у тебя нет справки о вакцинации/выздоровлении или отрицательного теста на коронавирус. Но вот в другие места можно. По мне, это двойные стандарты.

— Строгий ли масочный режим? Штрафуют ли за то, что люди в общественных местах без масок?

— Сейчас во всех помещениях и в общественном транспорте люди обязаны надевать маски. На улице можно без них. Да, за отсутствие маски предусмотрен штраф в 500 шекелей (около 140 долларов). До того как отменили решение о ношении масок на улице, выписывали очень много штрафов. Что неудивительно, так как с местной жарой ты долго не проходишь на улице с маской на пол-лица. Сейчас о большом количестве штрафов я уже не слышу. Но прочитала в местных СМИ, что вводится новая должность проверяющего наличие маски в общественном транспорте. Этот контролер будет иметь право выписывать штраф.

— Когда настала пандемия, государство как-то помогало своим жителям?

— Да, во время строгого карантина были переведены разовые пособия: на каждого ребенка около 140 долларова, взрослому гражданину — около 210 долларов. Все, кто оказался без работы из-за пандемии, стали получать ежемесячное пособие, сумма которого зависела от того, сколько человек зарабатывал, но не превышала определенной границы. Это привело к тому, что многие не захотели выходить на работу, когда ограничения сняли. До сих пор есть дефицит работников в сферах, где небольшие зарплаты. Сейчас это пособие продолжают платить только людям, которым больше 45 лет.

Цены

— Планируешь ли ты переехать из Израиля куда-то в другое место?

— На данный момент нет. Сын идет в следующем году в школу. Мужу в Израиле очень нравится, а я прилагаю все силы, чтобы научиться тут жить. С другой стороны, я же не дерево, всегда могу переехать. Другой вопрос — какой ценой.

— Жить в Израиле дорого? Какие цены на еду, недвижимость, медицину, развлечения?

— Да, Израиль очень дорогая страна. Наша трехкомнатная квартира обходится нам в месяц почти в 1,5 тысячи долларов. В ресторане скромно посидеть вдвоем — 100–200 долларов. Коробка молока — почти 3 доллара. Мой муж зарабатывает 2500 долларов в месяц. Он строит и подключает бассейны. Наш совместный месячный доход составляет около 4000 долларов. Но у нас есть долги, и хватает денег всегда впритык. Принцип медицинского обслуживания здесь несколько иной: ты ежемесячно платишь больничной кассе необходимую сумму и в рамках своей страховки получаешь медицинские услуги. Например, благодаря страховке я заплатила за новые очки сына не 300 долларов, а 150.

— Тебе приходилось обращаться в Израиле за медпомощью? Она действительно качественная?

— Мне кажется, что касается обычных болезней типа ОРВИ, то здесь отличий нет. Мне не приходилось здесь лечить серьезные заболевания и, надеюсь, не придется. Но, говорят, что если ты при смерти, то должны помочь по самому высокому разряду. Опять же, если это включает твоя страховка, в противном случае это будет очень много стоить.

— Какие цены, например, на стоматологию?

— Цены на стоматологию здесь тоже очень высокие, и, как правило, она не входит в страховку. Пломба обойдется в среднем в 100 долларов.

— Сколько стоят услуги в салонах красоты?

— Недавно с сыном ходили стричься — это обошлось нам примерно в 40 долларов. Цены на окрашивание разные, это зависит от сложности, длины. В один тон покрасят примерно за 30 долларов. Я плачу за маникюр 40 долларов (аппаратный, гель).

Про детские садики и выплаты на детей

— Твой сын ходит в платный или бесплатный садик? На каком языке он общается со сверстниками?

— В Израиле нет ничего абсолютно бесплатного, кроме жары и моря. Так и детский сад. Ребенку положен сад с трех лет, до этого можно устроить только в частный. Кстати, здесь женщина после рождения ребенка должна выйти на работу через три месяца. Государственный детский сад работает с 07:00 утра до 14:00, он обойдется почти в 300 долларов за год. Также есть продленка до 17:00 — это плюс 180 долларов ежемесячно. Мы отдали сына сразу в государственный садик. Многие родители поступают иначе — для лучшей адаптации отдают детей в частные русские сады, их стоимость начинается от 700 долларов за месяц. Большой минус в том, что во время всех длительных праздников государственные сады не работают, и родителям приходится выкручиваться и искать, куда деть детей, так как их рабочие дни никто не отменял. В частных садах такой проблемы нет. Также в государственных садах детям не дают спать днем, что мне кажется в корне неправильным. В частных садах дети спят, но они всё равно очень отличаются от тех советских зданий садиков, к которым мы привыкли. На мой взгляд, последние всё же выигрывают. Поскольку воспитатели сына общаются с ним только на иврите, язык он понимает хорошо, может говорить, играет с ивритоговорящими детьми. Дома в основном мы говорим на русском, хоть я и прошу постоянно говорить со мной для практики на языке страны, но это как-то забывается, да и иногда нет сил по-русски разговаривать, не то что на иврите.

— Государство выплачивает какие-то пособия после рождения ребенка?

— Каких-то конкретных «плюшек» нет, но отношение во всех инстанциях уже другое, так как он полноправный гражданин. Мы заметили это в больнице, где сыну проверяют зрение (он носит очки). После того как сын получил гражданство, ему завели там другую медицинскую карту, и, по словам мужа, проверка уже была более детальная. На ребенка выделяется ежемесячное пособие, около 42 долларов. Но моему сыну его стали переводить еще до получения гражданства, с того момента, как я получила вид на жительство. Многие эти деньги «закрывают» на счету и выдают всю сумму ребенку по достижении совершеннолетия. В Израиле система по отношению к роженицам похожа больше на европейскую. Женщина после родов получает среднюю зарплату за три месяца единовременной выплатой (в том случае, если она не работала). И имеет право эти три месяца провести дома с ребенком. Потом еще три месяца имеет право сидеть дома за свой счет, с сохранением должности. Спустя полгода она должна решить, выходить на работу или увольняться. Либо же индивидуально договариваться с работодателем. Также есть единовременные выплаты от государства за рождение детей. При рождении первого ребенка в семье — около 500 долларов. При рождении второго ребенка в семье — около 230 долларов. При рождении третьего и каждого последующего ребенка в семье — около 150 долларов. Для тех, кто родил двойню, — около 2500 долларов, для тех, кто родил тройню, — примерно 3820 долларов.

Что стало самым сложным

— С какими сложностями столкнулась в чужой стране?

— Самое сложное для нас было выживать на одну зарплату мужа, когда страна закрылась на строгий карантин. Сады, естественно, не работали, я была дома с ребенком. Но мой статус на тот момент не давал мне права на пособие, как всем гражданам, и нам пришлось очень непросто. В этот момент у нас и появились долги. Чтобы в Израиле жить хорошо, в семье должны работать все, кто могут. Да и в целом наш переезд совпал со всей этой ковидной эпопеей, и я так ни разу за два года не съездила на родину. Очень скучаю по родным и друзьям. Также непросто мне дается иврит, но я стараюсь, учу. Без языка здесь практически нет никаких перспектив.