«Это должно быть лицо, которое прощает»: реставратор человеческих тел — о подготовке умерших к похоронам

Об умерших в России говорят либо хорошее, либо — ничего. Церемония прощания — важное событие перед похоронами. В христианском Ярославле особое внимание уделяют отпеванию.

Умершего к этой процессии готовят тщательно, и в гробу семья видит мирно спящего вечным сном родственника — в лучшей одежде и будто бы даже с улыбкой.

Этот текст про тех, кто готовит тела усопших к похоронам. Зачем покойному процедуры в стиле спа, из-за чего потеют мертвые и многие другие подробности о работе профессионалов в этой сфере изнутри — в большом интервью с танатопрактиком.

В этом тексте телесное будет важнее духовного.

После смерти человек попадает в морг, а оттуда — на стол бальзамировщика-танатопрактика. Этот специалист готовит трупы к похоронам. Нашего героя зовут Пётр (имя изменено. — Прим. ред.), ему около 40. Через его теплые и нежные руки прошли сотни умерших ярославцев.

Танатопрактика стала развиваться в России с конца 1990-х. До этого людей хоронили как есть — с трупными пятнами и разносящимся по ритуальному залу запахом. Грамотно бальзамировать сначала научились в Новосибирске, а оттуда движение распространилось по стране.

Новосибирские бальзамировщики ездили в Германию, Францию и Америку, набирались опыта, после чего стали популяризировать безопасное захоронение. В XXI веке в гроб укладывают не просто помытое тело, а отреставрированный труп с макияжем.

Танатопрактики в Ярославле — закрытое комьюнити. К своей профессии и к трупам они относятся с огромным уважением. На их столах лежат клиенты, а не тело.

— Я сначала знакомлюсь. Это мой клиент, я должен знать его имя, отчество — необязательно. Раб Божий такой-то. Все мы, танатопрактики, имеем веру. Причем вера у всех сильная. Нет-нет, вы не подумайте, тело мы никак не трогаем, — откровенно говорит Пётр.

Наш разговор дался Петру непросто. Мало того, что тема смерти и трупов табуирована в обществе. Он переживал за родственников.

— Предположим, вы — мой заказчик и ваш близкий родственник является моим клиентом. Было бы вам приятно, если бы я рассказал, что я буду с ним делать? — говорит танатопрактик Пётр. — Люди, которые к нам обращаются, они не хотят знать, что мы с ними [телами] делаем. Они не представляют, как выглядело тело умершего. Они запомнили его таким, каким он был при жизни. Вот он умер, и на него не смотрят.

После наступления клинической смерти все мышцы в теле расслабляются, в том числе сфинктеры мочевого пузыря и кишечника. Все клетки погибают буквально за пару минут. Кожа теряет эластичность, мускулы костенеют.

— Умирает мозг, наступает клиническая смерть, в коже больше нет влаги. У старых людей кожа становится, как пергаментная бумага, она рвется. У молодых — свои сложности. Под влиянием теплоты изменения происходят за час, — объясняет Пётр.

Очень важно, чтобы в течение 12 часов тело сохранилось. Танатопрактик может приехать к родственникам и провести манипуляции с бальзамированием — наложить маску, сделать инъекции.

— Необратимое может произойти за час. Особенно если в помещении тепло. Зима пришла, у нас везде отопление жарит... — с досадой говорит Пётр.

К каждому человеку нужны особый подход и технологии обработки.

— В редких случаях ничего не приходится делать.

Наш герой отмечает, что, если мы говорим о цвете и сохранности тела, причины смерти играют главную роль.

— У трупов же нет лица, его надо красиво уложить, сформировать руками, — делится наблюдениями танатопрактик. — Самые сложные клиенты — наркоманы. Они чаще всего поступают по двое. Лица желтые, словно игрушки, и будто грозой ударенные — разукрашенные черной краской из-за мгновенного загнивания крови. Черный цвет закрасить очень тяжело, слой грима очень толстый.

Мышцы расслабляются, знакомые черты лица теряются. Нередко родные не сразу признают в гробу близкого человека. С пожилыми смерть играет другую шутку — морщины после смерти разглаживаются, и они лежат, словно помолодев на 20 лет.

Пётр не считает свою работу омерзительной или ужасающей. И даже находит рабочий кабинет уютным, не чувствуя одиночества среди мертвых.

Масочки, массаж, инъекции

Танатопрактик с заботой относится к своим клиентам. Мертвый человек получает массаж всех конечностей, вплоть до кончиков пальцев. А еще маски и «подтяжку лица». Эти спа-процедуры необходимы, чтобы привести тело в приличный вид к похоронам.

— У мертвого человека подушечки чернеют, под ногтями — синева. А во время похорон руки и голова — самые важные, — рассказал Пётр. — Когда крещеного человека отпевают, ему надевают венец на голову, кладут пропуск в рай, то есть молитву, в которой пишется его имя. Люди не стесняются, достают эту записку и проверяют, а то ли имя. А правильно ли его отпели?

Подготовка тела состоит из шести этапов: дезинфекция, бритье и укладывание лица, тампонирование отверстий, массаж и бальзамирование, одевание и только потом — макияж.

— Неважно, откуда поступило тело — из квартиры или из больницы. Его осматривает специалист. В больнице — это патологоанатом, из квартиры — судмедэксперт. И устанавливается причина смерти. После этого он попадает к нам, — говорит Пётр. — Если тело выдалось невскрытое и врач выписал справку с причиной смерти под свою ответственность, тело попадает к нам немытое, всё как есть.

Такие случаи значительно осложняют работу танатопрактиков. Подготовка растягивается на несколько часов. У патологоанатомов есть санитары-помощники, которые делают всю грязную работу. Танатопрактики зачастую работают в одиночку.

— Если тело пришло вскрытое, то оно уже обработано хозяйственным мылом, помытое. Так делают санитары в больницах. После смерти же сфинктер расслабляется, всё выливается. Как его мыли, как зашивали, — имеет значение, — рассуждает танатопрактик.

Массаж делают для того, чтобы разогнуть застывшие мышцы. После того как закостеневший труп силой теплых ладоней выпрямляется, его укладывают в гроб, и танатопрактик начинает колдовать над внешним видом.

— Сама косметика производится перед похоронами, лучше непосредственно, практически сразу. Например, я прихожу в 6 часов утра и до выдачи, к примеру до 10 утра, крашу тело. Масочки, массажи, инъекционно откачать кровь — это с вечера, — добавил Пётр. — Как у людей разные характеры, так и у тел. Есть непослушные, есть податливые.

Каждый специалист использует свои методы. Впалые глаза исправляют ватой или инъекциями, разложившиеся уши и носы лепят из воска или скульптурного пластилина. Танатопрактиков можно сравнивать со скульпторами. Иногда им приходится воссоздавать отдельные конечности — ноги, руки, части черепа.

А швы после вскрытий, которые проходят по всему телу, могут обрабатывать специальными клейкими растворами. Всё, чтобы не разошлись.

— Обычная косметика не подходит. Она сворачивается, то есть это то же самое, если бы мы на очень сухую кожу, которая начала шелушиться, пытаемся что-то нанести, — объясняет Пётр. — В составе косметики для мертвых должен быть глицерин, силикон. Тут уже начинаешь просто химичить.

По словам визажиста мертвых, часто приходится смешивать краски в поисках нужного оттенка. Ярославец считает, что человек без фантазии просто бы не справился с такой работой.

— Можно вообще воском всё вылепить, но это так долго и дорого. Воск, плоская упаковка, стоит недешево. Ее хватит сделать четыре уха и один нос, — рассказал Пётр.

Да и уложить в гроб нужно уметь. Под голову кладут специальные подставки, под ноги — вату. Только бы труп лежал красиво.

— Под руки кладут пакетики с древесной стружкой. Всё для того, чтобы руки на груди аккуратно смотрелись. А от стружки сплошные плюсы: и запах приятный, и влагу впитывают. Говорят, что мертвые не потеют, еще как потеют! — махнул рукой Пётр. — Ну, это не пот, конечно. Жидкость выходит через поры.

Отдельная тема — это восстановление изуродованных тел. Например, погибших в автокатастрофах или упавших с высоты. Части черепа собираются буквально по кусочкам.

— Это очень интересная практика. По-любому реставрация. Всё как в детстве. На шурупчики, на проволоку. Где-то папье-маше, где-то гипс. Иногда приходится трансплантировать кожу с ноги на лицо. Неровности воском замазать, — объяснил Пётр.

Танатопрактики не готовы раскрывать секреты подготовки тела. У каждого свои годами наработанные навыки.

— У каждого из нас есть свой определенный почерк. Увидел ты тело, и можешь понять, кто его собирал. По каким деталям определяется? Как зашит рот? Кто как платок надевает, как завязывают. Хотя в большинстве случаев завязывать платок — плохая примета, надо сшивать, — поделился танатопрактик.

Ни одна профессия не обходится без своих минусов. В работе танатопрактиков большой помехой считаются живые. Родственники, которые занимаются похоронами, — это люди, пережившие сильный шок. Это накладывает отпечаток на коммуникацию.

Перед началом работ танатопрактик обговаривает каждую деталь — одежду, головной убор, как постричь и накрасить. Вплоть до того, какие родинки оставлять на теле.

— Пенсионерки часто просят, чтобы пожилых мужчин постригли машинкой. Это такая мука. Не стрижет машинка мертвые волосы! — говорит Пётр.

Разные религии, разные национальности — и каждый требует особого подхода. Исходя из религиозных правил, хоронят сидя, или с подкопом, иногда — голыми. Есть народы, которые несколько дней держат труп дома, относятся к нему, как к живому, — кормят и поят. Хотя это опасно — невскрытый и необработанный труп может разорвать из-за скопления газов.

— Трупы пучит, поэтому их надо вскрывать, резать кишечник. Если есть время, то вынуть все органы и аккуратно положить обратно, затем законсервировать. Только тогда тело не взорвется. Мне важно, чтобы все они выходили все достойными, — говорит танатопрактик.

Наш герой признается, что стал по-другому воспринимать смерть.

— К смерти я стал относиться иначе. В обществе эта тема интимна. О смерти думать-то не хочется, мы отрицаем это, а я с ней каждый день. Я это вижу каждый день. Причины, судьбы разрушенные, — говорит мужчина. — Смерти — нет [не боюсь]. Я знаю причины смерти, я знаю, как буду выглядеть после смерти.

На вопрос, смог бы он обработать своих близких, Пётр отвечает, что в кабинете у него выключается личное. Он видит только работу.

— Я очень боюсь, чтобы родственник расстроился. Я это делаю, чтобы человек увидел и попрощался. Он всю жизнь будет помнить эти похороны. Люди не вспомнят, как они проходили, но лицо в гробу они запоминают навсегда, — говорит Пётр. — Прощание должно быть достойным.