Руководитель соцслужбы — о том, почему женщины не бегут от домашнего насилия: «С этим сложно»

Ситуация, произошедшая в Ярославле, вызвала бурные обсуждения по теме домашнего насилия. Началось все с того, что с балкона пятого этажа на Клубной улице выпала 4-летняя девочка. Соседи рассказали, что мать ребенка вышла позже соседей и не проронила ни слезинки. Соседи обвинили женщину в маргинальном образе жизни.

После трагедии 40-летняя Ольга рассказала, что ее бьет супруг, в тот день ее лицо было синим от гематом. Потом Ольга забрала слова назад, а отец девочки пришел в редакцию 76.RU и сказал, что он не домашний тиран и устал от обвинений в свой адрес.

А вот в Сети на тот момент уже разгорелись активные дебаты. Кто-то пожалел женщину, а кто-то считает, что она сама ответственна за свою жизнь и, если что-то не нравится, всегда можно уйти. Только вот уйти не так-то просто, ведь в регионе всего два места, где принимают избитых женщин.

Руководитель социальной службы благотворительного фонда «Теплый дом» в Санкт-Петербурге Дарья Нечайкина рассказала, какую помощь на самом деле (не) могут получить жертвы домашнего насилия, и почему сейчас система кризисных центров в регионах России далека от идеала. Подробности — в ее авторской колонке.

— Я могу вам рассказывать только про Санкт-Петербург, поскольку мы региональная организация, и я работаю только здесь. Про всю Россию сказать не могу, но, думаю, что в регионах дела обстоят сложнее. Что в Санкт-Петербурге: тут есть Центр помощи семье и детям и при районных центрах есть кризисные квартиры, куда женщина в принципе может поселиться вместе с ребенком. Сложность в том, что у женщины должна быть регистрация на территории Санкт-Петербурга, и она в целом должна собрать довольно большой пакет документов, в том числе медицинские анализы.

— И это сильно все усложняет, конечно. Регистрация очень сильно усложняет. Потому что бывают истории, когда женщина приезжает из региона, связывается с мужчиной, который в определенный момент понимает, что не хочет с ней жить. И эти женщины остаются в состоянии, близком к жизни на улице.

Что касается женщин с детьми, не имеющим регистрации и оказавшимся в такой ситуации, то в Санкт-Петербурге есть, например, несколько благотворительных организаций, у которых тоже есть приюты, куда можно устроиться. Мест там мало, и это буквально три организации на огромный, шестимиллионный город. Эта история тоже не всегда простая. Иногда места бывают, иногда нет. Вот с этим все сложно. И есть пара организаций, которые помогают именно жертвам насилия, прицельно. Не жильем, но юридической помощью, психологической помощью. Работают с женщинами, которые подвергаются именно насилию. Иногда бывает, что женщины из маленьких городов приезжают и говорят: «У нас обратиться некуда, поэтому я приехала в Питер».

В идеале, конечно бы, стоило упразднять институт регистрации. Вот этой вот всей истории про прописку и про разделение по округам. На мой взгляд. Потому что очень разнится история про регионы, и, по-хорошему, люди одной страны должны бы получать примерно одинаковую помощь во всей стране. В Петербурге, например, очень много кризисных квартир, они районные, — считает Дарья Нечайкина. — Но они, опять же, не всегда бывают заполнены, потому что у женщин, которым требуется такая помощь, нет регистрации. Если бы помощь можно было получить, не имея регистрации, а имея просто гражданство, было бы уже сильно проще. Также нужно развивать историю с кризисными квартирами в регионах.