«Била шваброй по голове»: воспитательницу детского сада покалечила коллега. Но полиция закрыла дело

В детском саду № 91 в Дзержинском районе Ярославля разгорелся скандал. Во всеуслышание о нем рассказала бывшая воспитательница — 32-летняя Мария Комарова. Ей пришлось уволиться после конфликта с коллегой, который дошел до рукоприкладства — по словам Марии, ее избила шваброй младший воспитатель.

Это произошло еще в 2022 году, но рассказать об этом общественности женщина решила лишь сейчас. Она пытается добиться, чтобы ее обидчица получила наказание за избиение, но в полиции лишь разводят руками.

Мы попытались разобраться в запутанной истории.

Мария Комарова проработала в детском саду № 91 воспитательницей 9 лет. По ее словам, раньше у нее не было конфликтов с коллегами. Ссора с младшей воспитательницей началась во второй половине 2022 года, после того, как в группе, которую они вели вместе, появился новый ребенок.

— Я пришла туда сразу после университета и работала воспитателем в течение всего этого времени. Почему вообще случился конфликт: младший воспитатель привела в группу ребенка своей подруги. Никто не знал, что есть какая-то дружба и отношения между этими семьями, потому что обычно такое не допускается в детских садах, чтобы не было предвзятого отношения. Соответственно, ребенок пришел, и спустя время, конечно же, оно началось. Мол, этому ребенку кашу класть не нужно, а вот эта девочка пусть ест, — рассказала Мария.

По словам Марии, разницу в отношении к детям начали замечать родители воспитанников. Посыпались жалобы, обстановка в группе накалялась.

— Этот мальчик стал обижать других детей, но возможности отругать и наказать его не было, потому что он под крылом и опекой младшего воспитателя. Жалобы были написаны в письменном виде, я всегда старалась сгладить эти конфликты. Нельзя друг друга топить, мы один маленький коллектив, нужно разбираться в вопросе, — рассказала Мария. — Но эта позиция сыграла со мной злую шутку, потому что жалобы родителей не прекратились. Поведение младшего воспитателя по отношению к другим детям лишь ухудшалось, и мне ничего не оставалось, кроме как обратиться к заведующей детским садом со всеми этими жалобами, чтобы урегулировать ситуацию. Я понимаю, что мальчик не нашего возраста, у меня были дети 2015–2016 года, а мальчик 2017 года рождения. Он нам даже по возрасту не подходил, но, так как младший воспитатель очень просила, нам его дали.

Заведующая детским садом предложила перевести ребенка в другую группу. Мария и ее коллега согласились. При этом самих женщин тоже развели по разным группам — чтобы конфликт между ними не обострялся. Казалось, что такая мера положит конец перепалкам, но этого не произошло.

— Мальчика перевели, и ее тоже перевели, администрация решила сделать кадровую перестановку во всём саду. Так как у младших воспитателей нет педагогического образования, нет иногда педагогической компетентности по отношению к детям, они иногда прикипают и появляются любимчики, хотя этого быть не должно. И этого младшего воспитателя перевели на ясельную группу, где находятся детки примерно трех лет. Так как она ушла, у меня группа была компенсирующая — это малое финансирование, другое количество детей взрослых. У меня было всего 11 детей с нарушениями речи. Работать в такой группе по обслуживанию младшему воспитателю, естественно, легче, чем работать на маленькой ясельной группе, где и горшки и все эти нюансы самообслуживания маленьких детей, к тому же их там больше 20 человек, — рассказала Мария.

После того как коллегу Марии перевели в другую группу, холод в отношениях между ними стал лишь усиливаться. Женщина считает, что это произошло из-за того, что младшей воспитательнице было тяжело справляться с детьми из ясельной группы, а, по ее мнению, перевели туда женщину именно по рекомендации Марии.

— Я поняла, что ей просто стало сложно там работать, и конфликт обострился еще больше. Будто это была моя инициатива ее туда отправить, хотя моей инициативы в этом не было. Я пыталась с ней поговорить, у меня есть переписки. Я пыталась донести, что нам нужно помириться, всё это было в положительном ключе. Никто друг другу не грубил, всё было вежливо. Но, когда я приехала из отпуска и мы попытались с ней поговорить, на какой-то конструктивный диалог она не шла. Тогда я поняла, что у нее еще сохранилась на меня обида и человека лучше не трогать. У нее своя группа, у меня своя. Вроде всё было хорошо, — рассказала Мария.

26 сентября 2022 года Мария пришла на работу после отпуска. Ее воспитанника должна была привести мама — к самой группе родителей не пускали, детей воспитатели встречали в холле и забирали под роспись родителей. В то утро Мария спускалась вниз, чтобы забрать малыша. В тот момент ее коллега мыла полы в коридоре.

— Родителей не пускали в сад из-за антитеррористической безопасности, ну и после пандемии у нас осталось такое, что родителей мы просто выводили в гостевую зону, со второго этажа спускались по лестнице, а родители расписывались в папке и уходили. Ну и вообще дети в подготовительной группе очень самостоятельные, то есть родители приходили, мы забирали, и тут они уже сами раздевались у нас и так далее. И вот я спустилась за ребенком, а она мыла полы. Она еще подрабатывает как уборщица, но всё это неофициально, она трудоустроена лишь как младший воспитатель. И вот я помешала ей, видимо, прошлась по помытому, она меня этой шваброй немножко шугнула. На что я ей сказала: «Наталья Николаевна, тут кафель, я могла бы упасть, повредить себе что-то, не стоит так делать». Естественно, от того, что у нее уже был в мою сторону негатив, она меня покрыла нецензурной бранью. Это слышала и мама ребенка, и ребенок, поскольку всё происходило в маленьком холле. Мама ребенка спросила, что это вообще такое. И я опять совершила ошибку и сказала: «Ничего страшного, сейчас мы всё решим, всё хорошо». Я забрала мальчика и поднялась наверх, оставила ребенка младшему воспитателю и понесла папку для подписей вниз. Я занервничала и унесла ее с собой, а потом пошла возвращать, — рассказала Мария.

Когда женщина спустилась в холл, она увидела, что младшая воспитательница всё еще моет полы. Тогда она решила отчитать коллегу за нецензурную брань при воспитаннике детсада и его маме. На что получила еще более резкий ответ.

— Я ей стала говорить: «Вы поймите, что мы в детском саду». Матерное слово слышала мама ребенка, он сам. Выстроить конструктивный диалог у меня не получилось, потому что в ответ я снова услышала мат в свою сторону, — рассказала бывшая воспитательница.

Словесной перепалкой дело не обошлось. Разъяренная воспитательница замахнулась на Марию шваброй. Та успела лишь прикрыть от удара лицо и пригнуться.

— Я стояла на лестнице. Она замахнулась на меня шваброй, я успела прикрыть лицо рукой. А она нанесла мне два удара по правой руке, которой я прикрылась. Основные удары пришлись именно туда. Я почувствовала боль, увидела, что она снова замахивается, тогда я села и прикрыла голову рукой. Тогда удар пришелся по второй руке и по голове. Я закричала, вышли другие воспитатели из других групп. Она перестала меня бить, я смогла встать и пойти в педкабинет. Поначалу сильных повреждений не было — просто покраснения, небольшие припухлости. Мне стали говорить, что никуда не нужно обращаться, у сада будут проблемы, предложили собрать комиссию по урегулированию споров. «Дождись, сейчас мы тебе как-нибудь поможем». Я, оттого, что у меня никогда не было конфликтов в детском саду, я ко всем хорошо относилась, сказала: «Хорошо, я подожду, собирайте комиссию». Я говорю, что за такое нужно увольнять, что это за драки на рабочем месте, тем более в детском саду? У нас по антитеррору приходят положения, а по факту сотрудники дерутся. Прождала я комиссию два часа, в полной мере они ее собрать не смогли, поскольку в комиссию входят два родителя. Но они решили не привлекать родителей, чтобы не создавать лишнюю шумиху, — рассказала Мария.

Администрация детского сада предложила сгладить углы и закончить конфликт на извинениях. Однако в дело вмешался супруг Марии — он запретил ей замалчивать конфликт, забрал с работы и отвез в больницу, а затем и в полицию. Правоохранители посоветовали воспитательнице снять побои и получить справку у врачей. Так она и поступила.

— Извинения я получила в форме: «Ну прости, так получилось». И всё. Всё, что они смогли сделать для нее, — административный выговор. И тут на меня повлиял муж. К тому моменту у меня опухла рука, а он сказал: «Я сейчас за тобой приеду, и мы поедем в больницу и полицию». Далее я пошла в полицию, мне сказали, что нужно ехать на судмедэкспертизу. На руке были сильные припухлости, всё раздуло. Я не знала, что это — переломы или просто удары. Но судебно-медицинская экспертиза работает до 12, я пошла позже, меня направили в Семашко по месту прописки: «Получай первую медпомощь, делай рентген. А завтра до 12 — на судмедэкспертизу». Я сделала всё, как мне сказали в полиции. Я всё зафиксировала, все побои сняты. Из Семашко меня отправили в клиническую больницу № 9 на Тутаевском шоссе в хирургию. Меня 33 дня лечил хирург, всё это время я провела на больничном. У меня были защемления, гематомы, мелкая моторика была нарушена и рука не сгибалась. Думали, что гематомы будут вскрывать, но, слава богу, нагноений никаких не было. Когда меня выписывали, небольшие синяки еще оставались, — рассказала Мария.

После инцидента женщина решила уйти из детского сада. Ее останавливало лишь то, что воспитательница вела выпускную группу. Малыши должны были окончить дошкольную подготовку и пойти в первый класс. Решив не бросать детей, она осталась, а когда группа выпустилась — написала заявление на увольнение.

— Я единственный воспитатель, я решила довести детей. Родители меня всячески поддерживали. Я старалась приходить на работу и уходить, чтобы ни с кем не встречаться, кроме детей. Группу я довела и уволилась. Уголовное дело возбудили не сразу, сначала возбудили административное. Участковых я водила чуть ли не за руку, чтобы они отфотографировали это место, забрали швабру. Если бы что-то было на камерах, чтобы посмотрели камеру. Свидетелей нет. Но по факту им всё равно пришлось возбудить уголовное дело, потому что был предмет, степень тяжести у меня была средняя по руке, — объяснила Мария Комарова.

По словам бывшей воспитательницы, она решилась предать историю огласке именно потому, что дело застопорилось. В органах разводят руками и говорят, что для того, чтобы выдвинуть бывшей коллеге Марии обвинение, недостаточно доказательной базы. Женщине приходится писать заявления в прокуратуру, чтобы дело возобновили.

— Дело тянули, а сейчас говорят, что это брешь в законодательстве, что нет свидетелей и они ничего не могут сделать. Сад прикрывает младшего воспитателя, говорят: «Мы ничего не видели, мы ничего не слышали, мы ничего не знаем». Конфликтов ни у кого не было, сад ни при чем. Это тоже затрудняет дело, потому что все боятся сказать, что у меня были побои, что на нее жаловались. Сад всячески пытается выгородить себя, косвенно защищая ее. Полиция без свидетелей ничего не может доказать. Сейчас я снова обращаюсь во все инстанции. Прекращали уголовное дело — я писала в прокуратуру — дело возобновлялось. И вот так я от них выбивала хоть какие-то действия. Сотрудница продолжает работать, я уволилась, полиция не может доказать ее вину. Как мне объяснили: прокурор не пропускает дело, поскольку маловато доказательной базы, несмотря на то, что был проведен следственный эксперимент. Она показывала, как меня била, но она уже не помнит, как это было. Она сказала, что стукнула меня один раз, но побоев у меня больше. И ударов, которые зафиксировали судмедэксперты. У меня повреждены обе руки — она говорит, что ударила только по одной. Замкнутый круг. Я решила обо всём рассказать, чтобы родители узнали, куда не нужно вести ребенка в детский сад, — рассказала Мария.

За комментарием по поводу ситуации мы обратились к заведующей детским садом № 91 Елене Скибицкой. В разговоре с корреспондентом 76.RU она поспешила уточнить, что уголовное дело уже закрыто, а сама ситуация произошла осенью прошлого года.

— Всё было не так, полиция закрыла дело, никакой драки не было. Во-первых, не было свидетелей, которые бы видели, как ее били. И, опять же, вопрос, били ли ее. Это было в прошлом году, и, когда она пришла к нам, никаких особых побоев у нее не было. От нее человек закрылся шваброй, потому что она папкой махала и об швабру руками дрызнулась. Пошла в травмпункт — то же самое у нее констатировали. А через два дня у нее побои какие-то появились. Но мы не знаем, где она эти два дня была. Она на работу не ходила в эти дни. Полиция закрыла дело, прислала нам справку за неимением каких-то сведений, и всё, — рассказала заведующая детским садом Елена Скибицкая.

Про саму Марию заведующая отозвалась нелестно. По словам Елены, именно она стала зачинщиком конфликта с коллегой.

— Истеричная, несдержанная девица. Проработала у нас 9 лет. Всегда была плаксивой, истеричной, но не до такой степени, чтобы затевать драки. Работала себе потихоньку. А Наталья нормальный, обыкновенный человек, младший воспитатель, нянечка. Работает у нас тоже уже лет 10. Никаких жалоб, никаких конфликтов. Это была их личная разборка, Наталья ушла на другую группу, и тогда начались конфликты. Не было ничего. Причем у нее мама умирала в это время, а над ней человек издевался. Конечно, тяжело. Они подходили, я разговаривала и с той, и с другой. Говорила: «Прекратите, хватит тут свои личные вопросы решать». Развела их по разным группам, и всё. Наташа успокоилась, работала себе. А Маше всё какие-то личные вопросы надо выяснять. Наталья работает до сих пор, — рассказала заведующая. — К Наталье ни у кого жалоб и претензий не было и нет.

В полиции сообщили, что изначально было возбуждено уголовное дело по статье «Умышленное причинение легкого вреда здоровью с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия», но его прекратили из-за отсутствия события преступления.

— В ходе расследования уголовного дела был проведен комплекс мероприятий, направленный на установление всех обстоятельств, — рассказали в управлении МВД по Ярославской области.