«Говорят, у нас тут секта». Как столичный журналист сменил Москву на глубинку и возродил ее

Седовласый и пышнобородый Владимир Мартышин похож на доброго волшебника Дамболдора из фильмов про Гарри Поттера. Как и герой популярного фэнтези, он приглядывает за школой. Только не Хогвартсом, а за Ивановской на Лехте, в Борисоглебском районе Ярославской области.

В начале девяностых журналист культурного московского издания решил изменить жизнь, сбежать от столичной суеты в тихую глубинку и стать учителем истории в загибающейся сельской школе. Тогда он еще не знал, что его стремление «зажить полной жизнью» поможет возродить несколько деревень.

В девяностых годах, когда страну мотало после перестройки, жизнь Владимира Мартышина в Москве вместе с супругой и тремя детьми была стабильной. Сам он родом из Новгородской области, в столицу попал, уже отслужив в армии и окончив журфак в Ленинграде. В студенческие годы познакомился с будущей супругой, с ней вместе и переехали в Москву, возлюбленная будущего журналиста была родом оттуда.

Владимир начал работать по профессии, карьера складывалась успешно: в середине восьмидесятых его признали одним из лучших репортеров столицы за освещение катастрофы пассажирского парохода «Адмирал Нахимов». Тогда же позвали в престижный литературный журнал «Москва». Он согласился, проработал там какое-то время, но внутренне журналиста что-то тяготило. Жизнь в столице высасывала из него силы, душой он тянулся к глубинке.

— Я пятьдесят с лишним лет пишу дневники. Начал делать это еще в восьмом классе, в 1968 году. Очень интересное занятие теперь их перелистывать: как жил, что и как менялось в жизни за эти 50 лет. В 1981 году после получения профессии журналиста приехал в Москву к супруге-москвичке, которая годом раньше окончила филфак нашего же университета. Но, честно говоря, город меня не очень привечал, хотелось всё-таки больше сельской жизни, — рассказал Владимир. — Казалось бы, интересная работа, жизнь складывалась успешно, но вот в дневнике за 84-й год есть такая запись: «Я медленно умираю».

Владимир продолжал вести жизнь успешного репортера, мужа и отца троих детей, но мысли о переезде в глубинку не покидали его. Супруга, заметив потухший взгляд мужа, поддержала переезд. Пара стала искать местечко для жизни. Случайно им на глаза попался дом в деревне Кучеры Борисоглебского района. Туда и поехали.

Семья Мартышиных застала село в момент упадка. В 1993 году колхоз разваливался, производства закрывались. Люди уезжали в город, потому что им просто нечем было заниматься в глубинке. Владимир тогда устроился работать в местную школу — Ивановскую на Лехте. В тот момент там училось всего 56 детей из близлежащих деревень, учреждение дышало на ладан, здания требовали ремонта.

— Своих детей надо было учить. А школа была погибающая, всего два учителя с высшим образованием, остальные — только окончившие школу одиннадцатитиклассницы. Но кому-то надо было преподавать. Школа разваливается, а нам троих учить надо. В Москве привыкли: дочь занималась фигурным катанием, сын занимался в школе олимпийского резерва по прыжкам в воду. Увлекались рисованием, посещали кружки. Мы же не могли это всё бросить, — объяснил Владимир.

Увидев, где будут получать образование его дети, бывший журналист стал анализировать местную систему обучения. И заметил множество прорех.

— Я думал, что государство заботится об образовании граждан, что всё здесь в порядке, — отчеканил Владимир. — Оказалось, всё далеко не так. И я занялся, с одной стороны, изучением лучшего опыта русской-советской школы, в том числе и теоретических трудов всех выдающихся педагогов, с другой стороны, — серьезным анализом системы школьной системы образования, частью которой мы являлись. Тогда я был еще учителем. Обнаружилась еще одна важная сторона, она касалась интересов самих школьников. На уроках истории и литературы, которые я вел, они мне задавали много вопросов. В первую очередь, конечно, это касалось истории их деревень. Им всё это было интересно.

Это стало превращаться в зачатки собственной системы обучения. К 1994 году были разработаны целые блоки программ, появилось множество кружков и дополнительных предметов. В 1995 году по инициативе Владимира деревенская школа заключила договор с департаментом образования на создание научной продукции.

— Мы предложили свою концепцию и программу образования департаменту в области как экспериментальный проект. Они заинтересовались этим и решили на базе нашей школы создать своего рода экспериментальную площадку, заключили с нами договор на разработку научной продукции и позже заплатили нам за это деньги. Мною были разработаны концепция Школы целостного развития, блоки программ «Отечествоведение» (1–10 классы), «Добротолюбие» (1–11 классы), предмет «Твоя родословная» (5-й класс). Другие учителя тоже трудились: разрабатывали программы по музыке, хореографии, живописи. Кроме искусствоведческого блока нами была расширена сфера «слово». Наряду с обычными школьными предметами мы разработали и включили в учебный план такие предметы, как красноречие, каллиграфия, старославянский язык в контексте русской культуры. И спустя 30 лет это всё преподается.

Однако школа продолжала угасать. Другие преподаватели уезжали в город, никто не хотел руководить учреждением. Директора один за другим отказывались от руководства, Владимир на тот момент еще работал в должности учителя.

— Наш проект успешно реализовывался, был уже на слуху в области, к нам начали приезжать педагоги со всей страны, то есть наша работа привлекла внимание. Раз дело пошло, думаю, надо спасать. Тогда я и согласился занять должность руководителя, — вспоминает Владимир.

Постепенно школа, а за ней и деревни поблизости, начали возрожадаться. Проект, разработанный Владимиром, выстрелил. Заслуги учителей заметили в правительстве Ярославской области.

Постепенно сфера внеурочных занятий расширялась: ребята начали ездить на экскурсии, участвовать в мероприятиях. В общем, вести полноценную школьную жизнь. Родители перестали увозить детей в город, чтобы дать им достойное образование. А в очередь в Ивановскую на Лехте начали выстраиваться семьи со всей страны.

— На сегодняшний день на территории, которую обслуживает школа, работает где-то до 35 предприятий. Мелкие, покрупнее. Так вот, 28 из них появились благодаря родителям, которые переехали жить сюда, к школе. Есть и такие, кто работает на удаленке. Много среди тех, кто переезжает, наши выпускники. В наш садик очередь сейчас уже до 40 человек. Наша школа стала для этого места градообразующей, — похвастал Владимир успехами.

В школе уществуют тематические «погружения». Это выглядит так: ученики на какое-то время окунаются в атмосферу определенной эпохи или времени жизни видного деятеля. На стенах развешивают плакаты с изображением героя погружения, вырезки из произведений писателей тех лет. Периодически для учеников устраивают даже балы, костюмы и платья для которых шьют сами школьники.

— Таких погружений за последние годы нами проведено десятка полтора. Вот лишь некоторые из них: эпохи князя Владимира, Александра Невского, Дмитрия Донского, Смутное время, эпоха Петра I, Ломоносова, русско-турецкой войны, Первой мировой и Великой Отечественной войн... А с недавних пор по этой методике мы стали проводить и литературные погружения. Например, в жизнь и творчество Достоевского, Некрасова, когда отмечали их 200-летние юбилеи. А вообще, первое погружение у нас прошло еще в 2010 году, посвящено оно было эпохе князя Владимира. Обычно мероприятия идут где-то недели две. Эпоха рассматривается со всех сторон. В это время активизируется научная работа школьников и учителей, театральная деятельность. Все декорации, костюмы делаются своими трудами. Составной частью погружения являются и балы, которые проводятся у нас еще с 1993 года, — объяснил Владимир.

За 30 лет количество учеников в школе выросло с 56 до 180. Сейчас учреждение представляет из себя комплекс из нескольких зданий, в том числе двух деревянных. В них расположены разные кабинеты, ученики в течение дня курсируют по территории из одного в другое. По улице пробегают ребята разных возрастов в форме: девочки в коричневых платьях и черных фартуках, а мальчики — в классических костюмах. На территории устроили «птичью столовую» — зону со скворчечниками, где дети кормят птиц зимой. А неподалеку расположен аптекарский огород — там ученики выращивают травы.

— Мы учимся в четырех зданиях плюс пятое — столовая. Почему под 180, а не под 200 воспитанников? Да потому, что в наших зданиях абсолютно нет места. Желающих здесь учиться очень много, но мы не всех берем, хотя они и переезжают для того, чтобы попасть именно в нашу школу. Вокруг уже десяток возродившихся деревень. Почти все дети, которые идут сегодня в школу, родились именно здесь. Это уже третье поколение нас, переехавших. Например, рядом со мной живут мои 18 внуков. Они здесь родились, это их родина. Вдохновляют полтора десятка возрожденных деревень. Демография — это особое наше достижение. В школе учатся 85% детей из многодетных семей, 78 из них — из семей, где не менее четырех детей, — объяснил Владимир.

Территория у школы прибрана, обнесена забором и заасфальтирована. С ремонтом и благоустройствам помогают меценаты, как их называет Владимир — друзья. Недавно его директорское кресло занял новый человек.

— Сейчас школа на взлете. И по учебным показателям, и по новой организации работы. Всё заасфальтировано, территория преобразилась. У школы новый директор — Федор Божков. Я его заместитель. Я работаю с нашими социальными партнерами, попечителями, — рассказал Владимир. — Среди выпускников есть ученые, кандидаты наук, военные, врачи, учителя, артисты, художники, многие работают в сфере сельского хозяйства. Наши родители настроены на такие же подходы в образовании и воспитании. У большей части из них — высшее образование. Все они придерживаются мнения о том, что воспитание детей должно базироваться на традиционных ценностях. Есть высочайшие ориентиры, на которые надо опираться в жизни, в литературе, в искусстве, в воспитании, — Владимир бросил взгляд на фото в рамке, стоящее в кабинете. На нем изображен выпускник — Андрей Саранди. В ноябре 2023 года парня хоронили всей деревней, 25-летний юноша погиб в зоне СВО.

По словам Владимира, несмотря на развитие школы, иногда приходится бороться против бюрократии. Пару лет назад в школе закрыли кадетский корпус — причиной указали плохое состояние казармы. Поэтому военной подготовки в учреждении больше нет — проводить уроки негде.

— Тогда власти на всех уровнях сказали: это не наше дело — заниматься военной подготовкой, наше дело — учеба. Но что жизнь показала? Кто был прав... Мы готовили своих мальчишек по серьезной спецназовской программе. Кадетский корпус существовал 15 лет, а три года назад его «прихлопнули», поставив перед нами просто невыполнимые условия. Казарма, сказали, у нас плохая. Вместо того, чтобы помочь, махнули рукой и просто-напросто, получается, что запретили, — вздохнул Владимир.

Владимир считает, что его авторская программа обогнала систему образования в стране. Часть предметов, которые вводили в других школах, похожи на те, что изучались в Ивановской на Лехте годами.

— То, что в последние годы робко предлагает система образования для школ, мы начали осуществлять еще в 1994 году. Система внеурочной деятельности, клубной работы, военной подготовки, шахматы, хоровой и театральной деятельности, основ православной культуры, патриотическое и духовно-нравственное, трудовое воспитание... Всё то, что сегодня на повестке дня у образования, в нашей школе, повторюсь, культивируется не один десяток лет, — рассказал бывший журналист. — Тот же предмет добротолюбия, преподаваемый во всех классах, включает в себя курсы уроков добра, основ традиционной духовности, духовных традиций русской семьи, основ целомудрия, достопамятных людей России, христианской эстетики.

Не все одобряют происходящее в школе. По словам Владимира, существуют люди, выступающие против нестандартной системы обучения. Владимир слышал, как школу называют сектой. Сам он — священник. Но утверждает, что детей не принуждают читать молитвы.

— Слышал, что некоторые чиновники подозревают, что у нас в школе все молятся. Да, к сожалению, никто не молится. Вон храм есть, построенный нами, и кто хочет, тот там и молится. Невольник — не богомольник. Поэтому то, что нам частенько приписывают, — это просто измышления, — отрезал Владимир.

Хоть в школу выстраивается очередь, на собеседовании с родителями Владимир обычно старается отговорить людей от переезда в глубинку. Многие не представляют, что такое деревенская жизнь. Одна из ошибок вновь прибывающих, по мнению бывшего журналиста, — люди стараются поселиться подальше от цивилизации. Но семьям с детьми, по его мнению, так лучше не делать.

— Потому что для жизни и воспитания детей необходима инфраструктура. Элементарно: скорая должна проехать, должно быть место, где купить продукты. Сюда едут тысячи людей посмотреть, но остаются-то десятки. Ну сотня, — пояснил Владимир. — Я всегда говорю — чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться. Надо реально всё воспринимать. Вот сейчас зима началась. Если у тебя плохое жилье или дров нет, что будешь делать-то? Это хорошо, когда краник включил, горячая вода потекла. А здесь жизнь серьезные испытания нам выдает.

Несмотря на трудности жизни в деревне, Владимир говорит — о переезде не жалеет. Его дети после окончания университета переехали обратно в Кучеры, к родителям. Две дочери устроились работать в ту же школу, что и бывший журналист. Трое детей подарили Владимиру 18 внуков, и все они живут неподалеку от него.

— Если сравнивать деревню с Москвой, я бы сказал, что на селе возможностей реализовать себя во всех абсолютно отношениях гораздо больше, чем в городе. Ну где такую полноту жизни еще можно воссоздать? А разве есть возможность в городе создать авторскую школу? Здесь я написал свои главные книги. Здесь я стал членом Союза писателей России. Где еще во всей полноте может прибывать семья, как не в деревне — все мои внуки каждый день при мне. Моя супруга, бывшая в школе моей правой рукой, сейчас на пенсии, занимается внуками. Понятно, что мы и не могли думать, что дети наши после университетов и академий вернуться к нам в деревню. Я как человек верующий понимаю, что на всё воля Божья и Господь всё так устроил, — размышляет Владимир.

Жизнь в глубинке не мешает самореализации. Напротив — по словам Владимира, он объехал с конференциями половину страны, будучи селянином. Выступает не только как педагог, но и как священнослужитель. После переезда в Кучеры бывший журналист стал посещать храмы, помогать заниматься их восстановлением. А с желающими учениками устанавливает в округе кресты.

— Где я только не побывал за эти годы на разного рода конференциях! В прошлом году у меня в храме Христа Спасителя на Рождественских чтениях только в один день было четыре научных доклада. В этом году география моих поездок — от Пскова до Владивостока. Десятки и десятки встреч, выступлений. Семь лет я преподавал в Ярославском педагогическом университете. Год назад защитил здесь магистерскую диссертацию... Это я говорю о востребованности: необязательно жить в Москве, чтобы реализовать себя. В принципе, жизнь состоялась. Думаю, что в 70 лет можно по полной готовиться уже и к следующей части жизни — вечной, рано или поздно этот переход нас не минует, — рассуждает Владимир.

Среди книг, которые Владимир хочет успеть дописать, — «Злые заметки доброго учителя». В ней планирует описать прорехи системы образования, бюрократию, с которой сталкиваются учителя. По его мнению, сейчас от педагогов требуют слишком много бумажной волокиты.

— Тому, что сегодня вытворяют с образованием, я просто поражаюсь. Отчеты, отчеты и еще раз отчеты. В школе создана уже целая система кадров по отчетам. Каждый день какие-нибудь бумаги. Раньше школа жила для детей, сегодня — для чиновников. И сегодня получается, кто лучше всех отчитается, у того и рейтинг высокий. А творческие люди, каких у нас большинство в школе, не умеют этого делать. Вот порой в хвосте и плетемся по отчетам, а в школе жизнь бурлит. Школам нужно дать больше самостоятельности, в них работает лучшая часть нашего общества. С горячими сердцами, высоким уровнем нравственности, патриотичности, и слава Богу, здорового консерватизма.