Выплата за его смерть не полагается: в Ярославле похоронили убитого на СВО участника отряда «Шторм»

В пятницу, 29 сентября, Ярославль сковал густой туман. Словно кто-то специально включил генератор мглы, чтобы скрыть в нем часть этого дня.

К 10 часам по серым улицам к зданию городского ритуального центра на Магистральной улице, 1, стянулись машины и оранжевый автобус с надписью «Дети» со взрослыми внутри. У входа в траурный зал толпились курсанты со стягом. В этот день здесь прощались с 38-летним Игорем Шахраем, месяц назад он погиб в зоне спецоперации.

Игорь родился в Крыму, но всю жизнь прожил в ярославских Ивняках. Он не успел найти возлюбленную и завести свою семью с детишками. В зону спецоперации Игорь попал из колонии.

— Мы знаем то же самое, что вы. Написано, что он из отряда «Шторм», — говорит один из военных.

Узнав, что спрашивает корреспондент, военные отворачиваются, говорят, что комментарии давать не имеют права. Как при живом разговоре, так и в интернете. О подразделении «Шторм Z» мало что известно. Истории появления нет, хотя в Tg-канале Минобороны изредка отчитываются об успехах штурмовиков, обращая внимание, что они «предназначены для прорыва наиболее сложных и эшелонированных участков ВСУ». Как ранее поясняли в областной администрации, за гибель участников этих отрядов не полагается дополнительная выплата от губернатора, почему — ответа нет.

Ко входу тянутся прощающиеся: старушки в прозрачных черных повязках в сопровождении галантного пенсионера в сером костюме. Он поддерживает женщин, подавая руку и успокаивая.

— Мы с его мамой долгое время работали, мама сейчас занимается как раз похоронами. О том, что он ушел на СВО, от нее узнали, это было, наверное, с полгода назад, он изъявлял такое желание. Она переживала, делилась этим с нами. Он посчитал это своим долгом, — рассказал тот самый мужчина в костюме.

Его зовут Александр, он бывший коллега мамы Игоря Надежды Освальтовны, они вместе работали в Доме культуры в Ивняках. Надежда Освальтовна была на посту директора, а Александр — в отделе культуры. С юности Игорь помогал маме в ДК, устраивал дискотеки и настраивал аппаратуру для концертов.

— Игорь сам по себе, он с детства такой, рисковый. Он для себя принял такое решение. Я слышал, что его друзья приняли участие немного раньше, он добивался этого, тоже получилось как-то не сразу, — добавил Александр. — В последнее время она переживала, что давно от него писем нет.

В это время в сторонке у кустов закуривает компания чуть помоложе, все окружающие жмут руки высокому гладко выбритому мужчине. Это Андрей, старший брат Игоря. В руках у него цветной прозрачный пакет-«майка» с большим портретом погибшего.

— В последнее время и годы мы не общались с братом, он сидел, он с мест лишения подписал контракт. Вот у него полгода должно было быть, и он должен был прийти в отпуск. Буквально две или три недели, не успел, — кратко рассказал Андрей, отведя глаза в сторону.

У стен похоронного зала собралось около 30 человек.

В здании всех встречала седовласая женщина в ажурном черном платке и вязаной кофте. С двух сторон ее обнимали близкие. Это мама Игоря.

Как рассказала Надежда Освальтовна, они семьей переехали из Крыма в Ярославль в 1989 году. Общаясь с журналистами, женщина указывает родственникам, кому нести фотографию сына.

— Он со мной советовался [по поводу контракта], но мы его отговаривали. Но он сказал, что родился в Крыму. Он украинец, отец у него украинец, — сквозь слезы с паузами говорит женщина. — У него семьи нет, я его семья и брат старший.

Ее воспоминания прерывает крупный коротко стриженный мужчина в яркой флисовой кофте. Алексей — двоюродный брат Игоря, ему передали портрет.

— Я думаю, вопросы неуместны, — прерывает диалог Алексей.

Как потом выяснится, у него тоже есть боевой опыт. Он ветеран Чечни, а сейчас занимается сбором гуманитарной помощи для военнослужащих. На вопрос о том, что же такое отряд «Шторм Z», он спокойно отвечает:

— Это бывшие вагнеровцы. Бывшие ребята от «Вагнера». Да, так и было [их отправляли на передовую]. Я очень связан с ребятами военными, — говорит Алексей.

Из ритуального зала выходит женщина в платке, приглашая собравшихся. Люди медленным потоком входят в просторное помещение с черным мраморным полом и светлыми стенами. Последними заходят четверо товарищей Игоря, чувствуется, что они уже помянули его доброе имя не раз.

Священник запевает молитву, женщины еще сдерживают слезы и поспешно крестятся. Мужчины задумчивым и тоскливым взглядом смотрят на зеленую фуражку на красной обивке гроба.

— Сотвори ему память, — протяжно произносит священник, завершая отпевание.

Церемония прошла быстро, минут за двадцать. В этом ритуальном зале выверено всё по минутам, вот вам бумажка к свечечке, чтобы воск не испачкал, вот коробка, куда скинуть огарок. После молитвы священник, словно ведущий, пригласил выступить собравшихся.

Первым начал усатый мужчина в военной форме, явно представитель военкомата. Своим строгим голосом он задал тон.

— Сегодня мы провожаем сына, нашего боевого товарища, человека, который с оружием в руках встал на защиту нашего священного права говорить на нашем родном языке, ходить по нашей земле. Игорь Анатольевич проявил самые настоящие мужские качества, — выступил он. — Игорь, ты выполнил свой священный долг, спи спокойно. Ты останешься в памяти не только родных и близких, а всех, кто сегодня знал тебя и еще узнает.

Надежда Освальтовна робко подходит ближе к гробу, смахивая со щеки слезы синим платочком. Сейчас она и другие женщины не сдерживают эмоций. Произнесенные слова задели каждого.

— Выражаю благодарность маме, которая воспитала такого прекрасного сына, отдавшего жизнь за наше Отечество, за нас с вами, чтобы мы могли жить мирно, чтобы мы могли трудиться, воспитывать своих детей, внуков, чтобы на нашей земле был мир и покой. И чтобы враги никогда не посмели позариться на нашу родину, на нашу Россию, — добавила одна из скорбящих, явно сотрудница Дома культуры или администрации. — Спасибо и низкий поклон.

После выступления еще одного военного Надежда Освальтовна бросилась обнимать закрытый гроб, зал наполнился всхлипами.

Всё это время над гробом возвышался тот самый портрет, который передавали братья. На фото — худощавый зеленоглазый мужчина в камуфляже с оружием в руках, его губы застыли в легкой улыбке. Изображение украсили георгиевская лента, российский флаг и щит с гербом.

Минутку постояв, родня и друзья потянулись на улицу. Закурили. Те самые товарищи Игоря за сигареткой начали делиться воспоминаниями.

— Игоря я знаю с детства, мы все друзья. Он был парень добрый, отзывчивый, если кому-то надо было помочь, он помогал всегда. Плохого про него ничего не скажу, — говорит тезка погибшего Игорь, произносить фразы ему приходится с трудом.

— Как говорится, последнюю рубаху отдаст, — добавляет мужичок в кепке, обнажая в улыбке сколотый зуб.

Друзья вспоминают молодость. Говорят, что Игорь Шахрай был местным диджеем в Ивняках и частенько устраивал дискотеки. О его решении пойти на СВО друзья детства не знали.

— Он не рассказывал, мы все были не в курсе событий, — добавил Игорь. — Он любил шутить, всегда был на позитиве, всегда радостный, на дискотеки вместе ходили. Ничего не сказал нам, был простой, веселый человек.

Мужчина в кепке, улыбаясь, добавляет:

— Дискотеки устраивали в клубе, у него мама в ФОКЕ заведующая, и мы с ними всегда на концерты ездили, помогали с аппаратурой. Всё детство, — добавил он тихим голосом. — Мне кажется, что это не он, он, говорят, за убийство сидел. Он такой человек, он мухи не обидит.

После все быстро разошлись по автобусам и также вскоре двинулись на кладбище, скрываясь в тумане.

Редакция 76.RU выражает соболезнования родным и близким Игоря Шахрая.