Это не НПЗ. Репортаж с производства, из-за которого небо над Ярославлем сияет каждую ночь

Ночью в небе над Ярославлем вспыхивает желтое зарево. Сгусток света повисает в воздухе со стороны НПЗ. Многие считают, что освещает город с той стороны именно завод. Однако НПЗ тут ни при чем. У тысяч огней на установках предприятия нет мощности для создания такого эффекта.

Небо над Ярославлем горит из-за тепличного комбината в поселке Дубки. Там рядом с низкоэтажными панельными домами соседствуют 17 гектаров теплиц с миллионами роз, огурцов и помидоров. В Дубках никогда не бывает темно.

В поселке, помимо тепличного комбината, — пяток улиц, советские ДК со школой и пара магазинов. Тут живут чуть больше трех тысяч человек. За 15 минут можно пройтись по каждой дороге и тропинке поселка, настолько он мал.

Мы приехали в Дубки около полуночи, чтобы сполна оценить эффект от тепличного света. Поселок не спал: кто-то выгуливал собак, неторопливо прогуливались парочки. Февральской ночью на улице было светло, как на рассвете, когда солнце только показывается и лучи хаотично прорезают темноту.

— Как вам жить с горящим небом? — спрашиваем у первой встречной местной жительницы.

— Как это, горящим? Вы про теплицы? Да я их и не замечаю, — пожала плечами та. — Привыкла.

Не замечает, судя по всему, не только она. На большинстве окон в многоквартирных домах не было ни штор, ни тюля. Местные явно не видят необходимости отгораживаться от света.

— У нас, как в Питере, белые ночи, — с гордостью в голосе объяснил местный. — Хорошо, когда светло. По улице ходить не страшно. Раньше фонарей не хватало.

Из десятка пообщавшихся с нами жителей скептически о горящем небе высказалась лишь одна супружеская пара. Они объяснили: свечение, которое в ту ночь видели мы, — не максимум.

— Лампы иногда включают еще ярче. День с ночью смешивается, — пожаловались супруги. — Купили специальные шторы, чтобы можно было спать комфортно.

Ночью теплицы впечатляют — эдакая смесь природных красок и футуристичных стеклянных построек. А днем что? Мы побывали внутри тепличного комбината и узнали всё о производстве, отблески которого видят ярославцы.

Перед входом на территорию комбината — небольшой магазин, где продают выращенное, и шлагбаум. У него мы встретились с гендиректором ярославского производства Сергеем Камышенцевым и поехали в сторону теплиц. Изнутри они показались даже больше, чем снаружи.

— Вы в других теплицах были в последнее время? — спросил Камышенцев и тут же добавил. — Чтобы растениям не угрожали болезни, мы следим за микрофлорой. Вам придется переодеться.

На входе в теплицу нам выдали халаты, бахилы, обрызгали антисептиком. Стенды с защитной одеждой и пульверизаторы для рук и поддонами для ног расставлены на входе и выходе во всех помещениях комбината.

Пока мы натягивали халаты и медицинские шапочки, Сергей Камышенцев начал рассказывать о компании «Горкунов», в которую входит ярославское производство. Помимо ярославского тепличного комбината есть и другие: три в Новосибирске, в Алтае, в Крыму, в Смоленске — все входят в один холдинг. Раньше все комбинаты производили овощи, потом некоторые перепрофилировались на цветы. Сейчас предприятие ярославского комбината активно переделывают под производство цветов.

— Это связано в первую очередь с тем, что покупатель полюбил горшечную миниатюрную розу. И хотелось бы, чтобы то, что было импортного производства, было обеспечено собственным продуктом, — объяснил гендиректор тепличного комбината «Ярославский» Сергей Камышенцев.

Розы в небольших количествах начали производить под Ярославлем аж 6 лет назад. В компании быстро смекнули, что россиянам нравится. Плюс в Россию начали ввозить меньше цветов из-за санкций.

— Мы уже привили аппетит к этому товару по всей стране, — добавил гендиректор тепличного комбината. — В прошлом году мы произвели 4,2 миллиона горшков розы. В течение двух лет в Ярославле мы ведем реконструкцию существующих производственных помещений. За 2021 и 2022 годы мы добавили около 3,6 гектара площади. Это позволит нам выйти на объем производства в 6 миллионов горшков в год.

Мы натянули на себя защитную одежду, продезинфицировали обувь, руки. Даже телефон протерли — на всякий случай. Нас провели по просторному коридору вдоль теплицы. Внутри зеленое море саженцев, а людей нет. Практически все этапы производства роботизированы.

Розы, маленькие, еще без цветков, расставлены рядами. Растения отличались по цвету. Начальник цеха производства цветочных культур Лина Гумарова объяснила, что окраска листьев зависит от сорта растения.

— Родильное отделение цветов — под пленкой. Из этой зоны они выходят и встают на стеллажи под лампы. В двух отделениях теплицы — около миллиона растений. Тут они укореняются и продолжают двигаться по зонам. В каждой — определенная подкормка, свет и температура. В этом мы ориентируемся на растение, что ему нужно и требуется, — объяснила начальник цеха Лина Гумарова.

В теплицах, помимо людей и роботов, трудятся насекомые. Букашки призваны влиять на свойства растений — аналог химической обработки. Полезных «тараканов» разводят тут же, на комбинате построили свою биолабораторию.

— Биологическая система работает по определенной схеме. Четко по количеству растений выпускается столько насекомых, сколько необходимо. Это особая технология, — уточнила Лина Гумарова.

Сорт роз, которые выращивают под Ярославлем, называется «Кордес». Он назван в честь немецкого селекционера и известен на весь мир.

— Мы являемся официальным лицензированным партнером компании W. Kordes’ Söhne Rosenschulen GmbH & Co KG, занимающейся селекцией роз. Это подразумевает, что мы оплачиваем роялти с каждого произведенного горшка, — объяснил гендиректор комбината. — До сегодняшнего дня мы продолжаем сотрудничать и осуществляем платежи.

От «рождения» цветка до выхода с производства проходит 12 недель. Постепенно горшки с цветами двигаются по стеллажам и температурным зонам. Завершающий этап развития растений — тепличный.

— Потом робот расставляет горшки на ленту, обдуваются взрослые листочки, вручную работницы дополнительно обрабатывают растения от лишних листьев, и дальше они идут на фасовку, — рассказал гендиректор комбината.

На роботов, которые двигают, поливают и обдувают розы, компания потратила почти 4 млн евро. Сергей Камышенцев печально отметил, что по большей части роботы и их программное обеспечение сделаны на Западе.

— К великому сожалению, по технологии и компонентам мы в большой части зависим от заграничных производств. Мы активно ищем замену каждого компонента и технологии в России. И хоть за счет перескока на европейские технологии в какой-то момент удалось расшевелить в России научную инженерную деятельность, всё равно стопроцентный набор компонентов производства не завершен, — объяснил гендиректор комбината.

— Как тогда застраховать себя от поломок? — поинтересовались мы. — Сейчас ведь могут возникнуть проблемы с поставками запчастей.

— В любом случае никто не отменял Китай, если что-то экстренно ломается. Для промышленного производства там можно всё найти и замещать, — ответил Камышенцев. — По вариантам замещения российским — у нас страдает качество, по удобрениям и субстратам.

По словам Сергея Камышенцева, с европейскими поставщиками в 2022 году случился эксцесс. Западные бизнесмены без предупреждения внесли российских партнеров во второй круг приоритета. Это привело к срывам сроков.

— Когда мы реализовывали в прошлом году проект по расширению площадей под производство горшечной розы, то европейские компании, поставщики оборудования, вмешали в наши бизнес-отношения политическую негативную окраску, — объяснил гендиректор комбината «Ярославский». — Они задержали поставку оборудования на три месяца ввиду того, что у менеджмента этой европейской компании стало такое политическое видение происходящего. Они не поставили нас в известность, что мы, по их словам, «попали во второй круг приоритета поставок».

Политика вмешалась не только в бизнес-сотрудничество, но и в логистику доставки оборудования. Большую часть 2022 года производственных роботов приходилось возить из Европы с издержками.

— Мы всё время с логистами-европейцами всё отслеживали до мелочей. Пропускает ли Польша? А Эстония, Литва? Каждой машине практически как в боевых действиях выбирали маршрут, который будет максимально коротким, с минимальными издержками, — рассказал Сергей Камышенцев. — Если в позапрошлом году мы машину гнали из Европы и она стоила до 3 тысяч евро, то в прошлом году стоимость достигала 15 тысяч евро. Вот такие происходили ненормальности.

После того как робот и сотрудницы комбината убирают ненужную листву со стеблей растения, на горшки наклеивают стикер и упаковывают в полиэтилен.

— После этого — миксовка. Когда мы направляем в продажу, согласно контракту, у нас в одной кассете должно быть 3–5 разных сортов, — уточнил гендиректор комбината.

— А как цветы доставляют, чтобы они не портились? — спросили мы.

Ответить на этот вопрос взялся руководитель отдела реализации Дмитрий Маланов. Он объяснил, что всё дело в холодильниках.

— Холодильно-отопительные установки поддерживают заданную температуру по всему пути следования, благодаря этому цветочная продукция не подвергается порче. Доставку осуществляем на достаточно дальние расстояния, вплоть до Кемерова, — сказал руководитель отдела реализации Дмитрий Маланов. — Так что и жители Кузбасса радуются нашим цветам.

Дмитрий добавил: дистрибуция ярославских роз происходит на территории всей России. В ближайшем будущем цветы из Ярославля начнут отправлять в Белоруссию. Горшочки с яркими розами наверняка встречались вам на кассах сетевых магазинов — все они выращены в Дубках.

— Как правило, спрос больше в тех регионах и областях, где больше плотность и концентрация населения. В основном это Москва и Подмосковье, ЦФО, Урал, Сибирь, Поволжье, юг. Розы набирают популярность и в северных регионах, — объяснил руководитель отдела реализации. — Есть опыт работы и с Чеченской Республикой, но пик сезонности у них приходит на теплое время года, с апреля по сентябрь. Дело в том, что горшечные розы — это не только домашние растения, они так же хорошо подходят для высадки в открытый грунт, а, как правило, дачный сезон начинается с более теплого времени года.

Гендиректор комбината слушал наш разговор о дистрибуции. На словах, что ярославские розы радуют, вклинился с лайфхаком для начинающих садоводов.

— Очень большой нюанс в нашей розе, увы, не все читают инструкцию на упаковке. Чтобы роза радовала на подоконнике минимум месяц — ее надо ставить в поддон и поливать только туда! Розе лучше недолив, чем перелив. Вода должна находиться в поддоне не больше 15 минут, излишки надо сливать, — объяснил Сергей Камышенцев.

Узнав о ярославских розах, кажется, всё, мы двинулись в другую теплицу — с овощами. Ее лампы светят даже ярче, чем в теплице с розами. Овощам нужно больше света.

На входе заменили защитную одежду новой, снова полностью продезинфицировались. Огромная теплица с овощами разделена на два крыла — огурцы и помидоры. Между ними — секция отгрузки собранных плодов. Отсюда они уходят на склад, а позже отправляются в магазины.

Помидорно-огуречным раем руководит заместитель генерального директора по производству Андрей Морозов. Он объяснил, как устроено производство овощей.

— Роботов у нас в теплицах нет, только на этапе сбора коробок. Люди работают на автоматических тележках и своими руками ухаживают за растениями. От момента цветения до момента сбора огурца проходит 7 дней, у томата — 50 дней, — сказал Андрей Морозов. — С момента посадки семечка огурец растет у нас 14–16 недель. Больше 20 недель плодоношения нецелесообразно дальше растить: стебель становится длинный и проток полезных веществ замедляется. А если делать 10 недель — экономически невыгодно. Поэтому мы ищем середину. Помидоры, как правило, сажают на год. Томаты, которые вы видите, посажены в июне 2022 года.

В теплице с томатами запах приторно-прелый. Точно такой же, как в теплице у бабушки. Как только входишь в помещение, ощущается едва уловимый гул. Это шмели.

— Опыление происходит за счет шмелей. Томаты могут и без них опыляться, но они будут пустотелыми, неплотными. Шмели у нас каждые полтора месяца обновляются. В штуках нельзя посчитать количество шмелей — ну очень много их тут. Обычно учет в ульях идет. На один гектар 4 домика — 4 шмелиные семьи.

В теплице с огурцами сотрудники регулярно подсаживают новые растения к взрослым, следят, чтобы веточки растений под весом плодов не ломались, и, если нужно, закрепляют их.

— Мы молодые огурцы подсаживаем к взрослым. Старые для этого сдвигают, освобождают свет молодым. Через три недели, когда молодые начинают приступать к плодоношению, старые выбрасываются. Ну и, соответственно, питание отличается от возраста. У каждого растения своя система подкормки, — объяснил замдиректора по производству Андрей Морозов. — Мой рабочий день состоит из обхода теплиц и изучения данных климатических компьютеров — выполнялось задание по свету и температуре или нет.

За неделю работники теплицы собирают с квадратного метра по 3,6 кг огурцов и 1,8 кг томатов. В коробки на продажу упаковывают прямо в теплице.

— Почему всё же вы переходите на розы, если у вас тут столько овощей? — в конце экскурсии обратились мы к гендиректору комбината Сергею Камышенцеву. — Неужели цветы покупают лучше, чем овощи?

— В первую очередь изменение производства связано с тем, что покупатель полюбил горшечную миниатюрную розу. Увеличиваются запросы от торговых сетей, от оптовиков, — объяснил руководитель комбината. — Скажем так, «Горкунов» 15 лет назад был локомотивом в новой современной России, когда зашел в производство овощей. Тепличная отрасль погибала. Старожилы должны помнить, какая была плачевная картина в тепличном комбинате «Дубки» в 2007 году. Всё было очень печально. Тогда было мало участников на рынке, а «Горкунов» привлек из Голландии лучшие технологии.

По словам Сергея Камышенцева, предприятию приходится подгонять отечественное бизнес-сообщество. Цветы востребованы на российском рынке, вот только инфраструктуры для их производства внутри страны практически не найти. Речь не только о компьютерах, но и торфе с удобрениями.

— Сейчас мы делаем вынужденную увеличенную закупку и складские запасы, чтобы этот буфер позволял нам более-менее спокойно работать и делать корректировки. Потому что мы живем в такой плоскости, где всё неустойчиво. Мы подгоняем бизнес-сообщество, чтобы оно под наш запрос по образцам разобралось и сделало субстраты, торф. В части семян для овощей есть отечественная селекция. Мы ее активно сейчас рассматриваем в огурцах, уже есть положительные моменты, — высказался гендиректор комбината «Ярославский». — Обращаюсь к производителям торфа, субстрата: обратите внимание на наш проект. Мы работаем уже несколько лет, увы, российские производители почвенных субстратов пока не могут сделать качественный продукт. Российским селекционерам надо двигаться побыстрее.